Кошачье кладбище (Кладбище домашних животных) (др. перевод)
Шрифт:
Гэдж сидел на своем стульчике, поедая какао и обильно поливая им стол. Он измазал какао и пол под стулом.
Рэчел вышла из кухни с яичницей и чашкой кофе.
— Так что это за шутка, Лу? Ты смеялся, как приведение. Я даже испугалась.
Луис открыл рот, не зная, что сказать, и тут вспомнил шутку, которую услышал неделю назад в магазине — про еврея-портного, купившего попугая, который знал только одну фразу: «Ариэль Шарон свихнулся».
Когда он закончил, Рэчел тоже смеялась, и Гэдж тут же присоединился к матери.
«Замечательно. Наш
Думая так, Луис развернул газету.
«Только так, — думал он с неизъяснимым облегчением. — Как камень в почках, и все... и рассказывать об этом можно только у камина, сидя с друзьями, когда за окном темно, и поднимается ветер, и разговор заходит о необъяснимом. Таким рассказам грош цена».
Он съел яичницу. Поцеловал Рэчел и Гэджа. Поглядел, выходя, на белый бак с грязным бельем. Все было о’кей. Стояло по-летнему теплое спокойное утро, и все было о’кей. Он прошел мимо тропы, когда направлялся к гаражу, но ничего не случилось. Он не обращал внимания.
Все было о’кей, пока он не проехал десять миль, а потом его так затрясло, что он был вынужден свернуть с дороги и остановиться на пустынной утром площадке перед китайским ресторанчиком Синга недалеко от Медицинского центра восточного Мэна... где долх<но было лежать тело Паскоу. В центре, а не у Синга. Вик Паскоу больше не зайдет сюда отведать «мугу гай панг».
Дрожь сотрясала его тело. Луис ощущал полную беспомощность и ужас не от страха перед чем-то непостижимым, а от сознания, что он может лишиться рассудка. Он чувствовал себя так, словно голову ему сдавливала невидимая проволока.
— Не надо, — прошептал он. — Ну пожалуйста.
Он включил радио и наткнулся на Джоан Баэз, поющую об алмазах и ржавчине. Ее мягкий, холодный голос успокоил его, и, когда песня закончилась, он смог ехать дальше.
Войдя в лазарет, он поздоровался с Чарлтон и прямиком направился в ванную, уверенный, что у него ужасный вид. Ничего подобного. Под глазами были небольшие синяки, но этого не заметила даже Рэчел. Он смочил лицо холодной водой, пригладил волосы и вышел.
В его кабинете сидели Стив Мастертон и индиец-врач Сурендра Харду, которые пили кофе и просматривали карты «группы риска».
— Привет, Лу, — сказал Стив.
— Доброе утро.
— Надеюсь, сегодня не будет такого, как вчера, — сказал Сурендра.
— Да уж, мы все перенервничали.
— У Сурендры тоже были приключения этой ночью,— сказал Стив, ухмыляясь. — Расскажи ему.
Харду протер очки и улыбнулся.
— В час ночи двое парней притащили свою подружку. Она была совсем пьяная, отмечали начало учебы, понимаешь? Она оцарапала бедро довольно глубоко, но я сказал, что ничего страшного нет. Тогда она попросила перевязать, ну и я...
Сурендра нагнулся над воображаемым бедром. Луис тоже начал улыбаться, сообразив что произошло.
— Ну и, когда я нагнулся, она наблевала мне прямо на голову.
Мастертон прыснул, и Луис вслед за ним. Харду вежливо улыбался, как будто это случалось с ним тысячи раз в тысячах жизней.
— Сурендра, с какого часу ты здесь? — спросил Луис.
— С полуночи. Я уже закончил. Но я жду, когда ты меня отпустишь.
— Что ж, иди, — сказал Луис, пожимая его маленькую коричневую руку. — Иди домой спать.
— Мы уже почти просмотрели карты, — сказал Мастертон. — Благодари Бога, Сурендра.
— Воздержусь, — улыбаясь, ответил Харду. — Я ведь не христианин.
— Тогда спой «Харе Кришна» или что-нибудь такое.
— Всего хорошего, — сказал Харду, продолжая улыбаться, и вышел.
Луис и Стив какое-то время смотрели ему вслед, а потом поглядели друг на друга и рассмеялись. Для Луиса этот смех был просто необходим.
— Ну вот, с «группой риска», считай, покончили, — сказал Стив. — Теперь пора разобраться с наркоманами.
18
Когда в десять часов не явился агент фирмы по продаже лекарств, которого они ждали, он позвонил в регистратуру и запросил все сведения о Викторе Паскоу. После явился агент и вместо лекарств предложил Луису сезонный билет на игры «Новоанглийских патриотов» со скидкой.
— Нет, спасибо, — сказал Луис.
— Я и не ожидал, что вы согласитесь, — сказал агент и ушел.
Днем Луис сходил в закусочную и взял сэндвич с тунцом и коку. Он перекусил в кабинете, просматривая полученные документы Паскоу. Он искал какую-либо связь с собой или хотя бы с Северным Ладлоу, где находится Кладбище домашних животных... тщетно надеясь найти рациональное объяснение всему происшедшему. Может быть, этот парень вырос в Ладлоу — может, он даже похоронил в том месте собаку или кошку.
Он не смог обнаружить никакой связи. Паскоу был родом из Бергенфилда, штат Нью-Джерси и учился на инженера-электрика. В нескольких отпечатанных листках Луис не нашел ничего, касающегося себя.
Он допил коку, слушая, как соломинка скребет по дну стакана, и выбросил мусор в ведро. Ланч был легким, но он наелся. Чувства постепенно приходили в норму, ночной кошмар казался все более далеким и нереальным.
Он полистал записную книжку и опять позвонил. На этот раз ему был нужен морг Медицинского центра.
Когда его соединили с клерком, занимающимся патологией, он представился и сказал:
— У вас там наш студент, Виктор Паскоу...
— Нет, — сказал голос. — Его уже здесь нет.
У Луиса внутри все сжалось. Наконец он выдавил:
— Что?
— Его тело прошлой ночью увезли к родителям. Приехал парень из похоронной компании и забрал. Его увезли на «Дельте»,— зашуршали бумаги, — да, на «Дельте», рейс 109. А вы думали, что он сбежал на танцы?
— Да нет, — сказал Луис. — Я только... — Что «только»? Нельзя было думать об этом. Нужно забыть, стереть все из памяти. Новые вопросы могли лишь добавить неприятностей. — Я только удивился, что все так быстро, — закончил он наконец.