Кошачье кладбище (Кладбище домашних животных) (др. перевод)

Кинг Стивен

Они пили кофе, когда Элли внезапно отложила салфетку и сказала:

— Папа... Мама... Простите, но я поеду домой. Если я сяду на самолет, я вернусь туда сегодня ночью.

Отец с матерью уставились на нее, но Элли только зажмурила глаза с облегчением — это могло бы быть смешно, если бы не ее мертвенная бледность.

Они ничего не могли понять, и Рэчел не стала объяснять, как легкий ветерок превратился в силу, разрушающую дома, словно спичечные коробки. Она просто не смогла поверить, что Элли извлекла весть о смерти Виктора Паскоу из своей памяти.

— Рэчел,

детка, — сказал медленно отец, как мог бы говорить с ней при истерическом припадке. — Это только ваша реакция на смерть сына. И ты, и Элли устали, намучились, и кто вас винит? Но ты только усугубишь...

Рэчел не отвечала. Она прошла в холл к телефону, набрала номер авиакомпании «Дельта», пока Дори стояла рядом, говоря, что нельзя же так, она должна подумать, в крайнем случае они могут завтра полететь вместе... и рядом стояла Элли, все еще мрачная, но теперь в ее взгляде теплился огонек надежды.

— Компания Дельта, — раздался голос на другом конце провода. — Это Ким. Чем мы можем быть вам полезны?

— Мне очень нужно сегодня ночью попасть из Чикаго в Бангор. — сказала Рэчел. — Мне надо успеть... предотвратить опасность. Можете узнать, есть ли билеты?

С сомнением:

— Да, мэм, но вероятности мало.

— Пожалуйста, узнайте, — попросила Рэчел дрогнувшим голосом. — Я буду ждать.

— Хорошо, мэм. Я позвоню, — телефон умолк.

Рэчел прикрыла глаза и через миг почувствовала на своей руке чью-то холодную руку. Открыв глаза, она увидела Элли. Ирвин и Дори стояли поодаль и тихо шептались, глядя на нее. «Я, наверно, кажусь им ненормальной», — подумала Рэчел устало. Она нашла в себе силы улыбнуться Элли.

— Не дай им удержать тебя, мама, — сказала Элли тихо. — Пожалуйста.

— Да нет, сестренка, — сказала Рэчел и вспомнила, что они звали ее так, когда родился Гэдж. Но теперь она уже не была ничьей сестренкой, так ведь?

— Спасибо тебе, — сказала Элли.

— Это ведь очень важно, да?

Элли кивнула.

— Дорогая, я знаю, что это так. Но ты можешь мне помочь, если скажешь еще кое-что. Это был просто сон?

— Нет, — сказала Элли. — Это... это все и сейчас... Я и сейчас это вижу. Ты не чувствуешь, мама? Что-то вроде...

— Вроде ветра?

Элли опять кивнула.

— Но ты не знаешь, что это? Ты не помнишь чего-нибудь еще из твоего сна?

Элли задумалась и потом отрицательно помотала головой:

— Папа. Черч. И Гэдж. Вот и все, что я помню. Но я не помню, как они оказались вместе, мама!

Рэчел крепко обняла ее.

— Все будет хорошо, — сказала она, но тяжесть давила на ее сердце все сильней.

— Алло, мэм, — отозвалась телефонная трубка.

— Алло? — Рэчел сжала трубку, не выпуская руки Элли.

— Я думаю, мы можем устроить вам билет до Бангора, мэм, но вы будете там очень поздно.

— Это неважно.

— У вас есть ручка. Записывайте.

— Да-да, — Рэчел вынула из стола огрызок карандаша.

Она нашла какой-то конверт и приготовилась.

Рэчел старательно записала все, что ей сказали. Когда клерк закончил свое сообщение, она показала Элли два пальца, сложенные буквой «О» в знак того, что все в порядке. «Все может быть в порядке», — поправила она себя. Предстояла сложная пересадка в Бостоне.

— Запишите меня, пожалуйста, — сказала Рэчел. — Спасибо вам большое.

Клерк записал фамилию Рэчел и номер кредитной карточки. Рэчел встала, усталая, но немного ожившая. Она поглядела на отца.

— Папа, ты отвезешь меня в аэропорт?

— Надо бы мне сказать «нет», — отозвался Голдмэн. — Должен же я, наконец, остановить это безумие.

— Не смей! — закричала Элли. — Это не безумие! Нет!

Голдмэн замигал и отстранился от этого маленького вулкана.

— Отвези ее, Ирвин, — сказала тихо Дори в наступившем молчании. — Я тоже начинаю нервничать. Мне будет легче, если я узнаю, что с Луисом все в порядке.

Голдмэн укоризненно посмотрел на жену и повернулся к Рэчел.

— Я отвезу тебя, раз уж ты так хочешь. Я... Рэчел, я поеду с тобой, если это нужно.

— Спасибо, папа, но я взяла последние билеты. Будто Господь сберег их для меня.

Ирвин Голдмэн вздохнул. В этот момент он выглядел очень старым, и Рэчел внезапно подумала, что ее отец похож на Джуда Крэндалла.

— У тебя еще есть время собраться, — сказал он. — Мы доберемся до аэропорта за сорок минут, если поедем по дороге, по которой я ездил, когда мы с твоей матерью только что поженились. Дори, дай ей сумку.

— Мама, — сказала Элли. Рэчел повернулась к ней. Лицо девочки блестело от пота.

— Что, дорогая?

— Будь осторожна, мама, — сказала Элли.

49

Деревья вырисовывались странными силуэтами на фоне бегущих туч, подсвеченных огнями аэропорта, который был неподалеку. Луис поставил «сивик» на Мэсон-стрит. Улица проходила по южной стороне кладбища. Ветер колотился о дверь машины и толкнул его в грудь, когда он вылез, чтобы открыть багажник и достать оттуда кусок брезента, в который были завернуты его орудия труда.

Он находился в темной полоске между двух фонарей, стоя на обочине с завернутой в брезент связкой в руках, внимательно смотря по сторонам перед тем, как пересечь улицу по направлению к железной ограде, за которой лежало кладбище. Он вовсе не хотел, чтобы его заметили даже случайные люди из окон или проезжающих автомашин. Рядом с ним шелестели на ветру листья старого вяза. О Боже, ему было страшно. Ему предстояла безумная работа.

Никакого движения вокруг. На Мэсон-стрит горели фонари, уходя стройной шеренгой вдаль, мимо Фэйрмаунтской начальной школы, где, когда начнутся занятия, будут бегать мальчишки и девчонки, совсем не замечая кладбища, разве что в Хэллуин, когда их охватит некое мрачное очарование этого места. Может быть, тогда они осмелятся пересечь улицу и прицепить к высокой железной ограде бумажный скелет, хихикая над старой остротой: «Почему нельзя смеяться на кладбище? Потому что у всех, кто там лежит, всегда похоронное настроение».