Кошачьи врата : Преданья колдовского мира. Кошачьи врата
Шрифт:
— Саймонд!
Но ответа не было. И Турсла знала, что даже если снова сядет в кресло Вольта, ответа на этот раз не будет. То, что она сделала ночью, на время истощило её силу. А никакой помощи у неё нет.
Медленно, время от времени хватаясь за стену или камень, она выбралась из развалин. Но ей приходилось несколько раз садиться и отдыхать, прежде чем девушка вернулась в дом клана.
Тут ей потребовалось всё её искусство, чтобы незаметно пробраться в свой угол. Надо ли рассказывать матери клана о том, что произошло
Она легла на свой спальный матрац. И, засыпая, увидела картину: Аффрик бьётся в сети, спутавшей ноги, его насмешливый рот раскрыт, он кричит в страхе. Турсла, не чувствуя того, улыбнулась и так и уснула с улыбкой.
4
Остров, на котором располагались древние дома клана, затянул густой туман, развесив занавеси между домами, превращая выходящих в едва заметные тени. Всё покрылось крупными каплями, которые, сливаясь вместе, стекали вниз. Тело становилось мокрым, волосы спутывались, одежда отсыревала.
Турсла всю жизни знала такие болотные туманы. Но этот всё же был очень густым, она такого и не вспомнит. Казалось, беспокойство охватило всех людей кланов: охотники не выходили из домов, разводили огонь и жались к очагам в поисках света и тепла. А, может, делали это и не ради тепла — от одежды начинал идти пар, а ради яркого света, от которого становилось немного веселее.
Турсла снова пришла к Мафре. Мать клана разговаривала неохотно. Она лежала неподвижно, её слепые глаза, не мигая, устремлены были к огню и к тем, кто сидел вокруг него, но она не делала попыток присоединиться к сидящим. Турсла осмелела от своих предчувствий, она коснулась руки Мафры, лежавшей ладонью вверх на коленях старой женщины.
— Мать клана…
Мафра не повернула головы, хотя девушка была уверена, что она знает о ней.
— Мотылёк-дитя, это уже близко…
Что — туман? Или то, что чувствует Турсла, хотя и не обладает способностями Мафры.
— Что можно сделать, мать клана? — девушка беспокойно пошевелилась.
— Остановить этих неразумных нельзя. По крайней мере, сейчас, — в её словах слышалась горечь. — Ты ни на кого не можешь рассчитывать, только на себя, мотылёк-дитя. Зло началось.
И в этот момент послышался звук, подобный рёву большого зверя. Турсла и все находившиеся в доме клана вскочили. Никогда раньше девушка не слышала такого звука.
Но тут люди у очага закричали, забегали, устремились к затянутому туманом выходу, и она поняла. Это Большая Тревога. Она никогда не звучала за время её жизни, может, вообще за жизнь всех людей клана. Только крайняя опасность могла заставить стражей дать сигнал этой тревоги.
— Девочка! — Мафра тоже встала и схватила Турслу за руку. — Дай мне твою силу, дочь. Злым, втройне злым было это дело. И злым поэтому станет его конец.
И она, так редко оставлявшая в последние дни свой альков, пошла рядом с Турслой.
Они вышли из дома, и их окутал густой туман. В нем мелькали смутные фигуры, да и то видные только вблизи. Мафра пожатием руки повернула Турслу на дорогу, которую как будто хорошо знала.
— Куда?..
— В зал Вольта, — ответила Мафра. — Они пойдут до конца, осквернят само место, которое в сердцах у всех нас. Убьют — и именем Вольта! И вслед за этим убийством придёт и их смерть! Они ступили на дорогу… и злым будет её конец!
— Но как остановить… — Турсла успела только произнести это слово, как спутница прервала её.
— Остановить — да. Девушка, раскрой своё сознание, свободно отдайся тому, что в тебе. Это единственный путь! Но нужно действовать быстро.
Турсла никогда не поверила бы, что в матери клана сохранились силы для такого быстрого шага. Их окружали другие, все шли в том же направлении. Камни древней дороги под ногами покрылись водой, стали скользкими, но Мафра, несмотря на слепоту, не спотыкалась.
И вот перед ними встали полуобрушившиеся стены зала Вольта. Но они продолжали идти, пока не оказались перед троном. Здесь, может быть, благодаря воздействию древних камней, туман поредел, поднялся, повис над головами, как потолок, позволяя видеть всё внизу.
Факелы в вазах по обе стороны трона ярко пылали. В руках стоявших вдоль стен трещали горящие ветви. В кресле Вольта снова сидела Уннанна. Держась руками за подлокотники гигантского трона, она наклонилась вперёд с напряжённым и живым выражением лица.
Те, на кого она смотрела, стояли прямо перед нею. Среди них был Аффрик, но без той высокомерной гордости, с которой он так уверенно ушёл отсюда по приказу матери Клана. Он был бледен, одежда его вымазана болотной грязью, одна рука висела на груди на перевязи, словно кость была сломана и нуждалась в неподвижности.
Турсла снова мысленно увидела: Аффрик, запутавшись в сети, падает, падает прямо на столбы с изображением Вольта. Её пожелание — сон! Неужели с Аффриком действительно такое случилось?
Но если и так, то она все равно не сделала того, чего хотела. Потому что между двумя охотниками Аффрика стоял незнакомец, тот самый всадник с дороги, тот, кого Мафра назвала Саймондом.
Он был без шлема, и в свете факелов были хорошо видны его светлые волосы, почти такие же светлые, как у самой Турслы. Голова юноши свесилась на грудь. Стало ясно, что ноги его не держат, он упал бы, если бы его не держали за руки. В волосах запеклась кровь.
— Сделано! — зазвенел голос Уннанны, заглушая собравшихся. Наступила тишина, в которой слышны стали звуки жизни болота. — И хорошо сделано! Вот тот, кто даст нам новую жизнь! Разве не говорила я этого? В наши руки привёл его Вольт, чтобы мы могли испить его силы и…