Кошечка в сапожках (сборник)
Шрифт:
— Да, счет шесть — ноль был для меня большой неожиданностью, это верно, — усмехнулся Мэтью.
Они сидели в маленьком клубном кафетерии, рядом с бассейном. В воде резвилась детвора. Мужчины еще не закончили свои утренние матчи, за столиками и огороженном уголке рядом с бассейном щебетали женщины в ожидании своей очереди на корт. По субботам и воскресеньям с утра корты предоставлялись в распоряжение сильному полу. Исключение делалось для служащих дам, сумевших доказать свою занятость, таких, как Патрисия Демминг. Они могли играть в теннис с девяти до пяти. «Вы что, совсем не спите?»
Мэтью и десятка два его знакомых голосовали против этого правила, но большинством голосов оно
В детстве мать учила Мэтью правилам вежливости. Она говорила, что перед дамами следует открывать дверь и вести себя как джентльмен. В современном лексиконе само слово «дама» было под запретом. Какой там этикет, если уступить даме дорогу могут лишь свиньи узурпаторы.
Дамы, окружавшие их с Китом, были заняты оживленными разговорами, время от времени прерываемыми взрывами смеха. Он поежился от мысли, что половина молодых мамаш могут спокойно обыграть его на теннисном корте. Не ущемит ли кого-нибудь это его слишком вольное предложение? Но в сторону опасения, и так стало чрезвычайно опасно жить в наши счастливые, но взрывоопасные времена.
— Если предугадывать лишь следующее мгновение, — начал Кит, — то вам…
— А кто сказал, что я во время игры предаюсь размышлениям? — перебил его Мэтью.
— Ну, надо же иметь хоть какие-то ориентиры, — возразил Кит.
— В общем, да.
— Хотя бы за долю секунды до того, как вы ударите по мячу.
— Да, пожалуй.
— Вы хотя бы представляете, куда посылаете мяч?
— Да. Хотя он не всегда летит в заданном направлении.
— Это понятно. Но я хочу убедить вас в том, что игра — это поддающийся логике обмен ударами. Если вы намеренно послали мяч, то вашему партнеру остается лишь один шанс, как его можно отбить, ваша задача — оказаться в той точке, где ожидается мяч. Причем вы обязаны знать, куда послать ответный мяч, чтобы соперник не успел отреагировать. Вы следите за моей мыслью?
— Да. Но для меня вся трудность состоит в том, чтобы просто отбить мяч, не говоря уже о последующей цепочке.
— Об этом я и толкую. Вам трудно отбить мой мяч, потому что я, в отличие от вас, имею план. Если моя подача была сюда, — он показал указательным пальцем на столе, как это будет выглядеть на корте, — то вы должны послать мяч в этот угол. У вас нет выбора. Либо вы отобьете мяч единственно возможным в данной ситуации способом, либо вы его пропустите. Я, со своей стороны, отобью мяч в эту точку, — он показал ее на столе, — и ожидаю его только в середине поля, отсюда я посылаю мяч туда, где вам трудно будет его достать. Но, допустим, вы сумели одолеть весь корт и отбить мой мяч, — сказал он, быстро переставляя пальцы по столу. — Единственное место, где может оказаться посланный вами мяч, — это ближняя подача перед сеткой. Но я точно об этом знаю, поэтому отобью мяч на другой конец корта и выиграю подачу.
— Как у вас все легко получается, — растерялся Мэтью.
— В этом нет больших хитростей, имей вы в голове план, — произнес довольный собою Кит. — Это как в шахматах. Выигрывает тот, кто просчитывает игру на большее число ходов вперед. Конечно, теннис предсказуем не в такой степени, трудно окончательно вычислить ответный удар… нет, сравнение с шахматами хромает. Практика в теннисе напоминает бой. Вы же не станете бесцельно палить, если только не желаете оказаться по уши в дерьме, простите за выражение. Планируя маневр, вы учитываете дислокацию частей противника и прикидываете их примерное число, чтобы ваш огонь накрыл максимальное количество целей в этом районе, — продолжил великий стратег, разыгрывая сражение пальцами на столе. — Для этого вы расставляете своих людей в новой позиции. — Пальцы побежали дальше по столу. — Надо просчитать все варианты, которыми может воспользоваться противник, и выработать контрудары, чтобы в нужный момент вступить в бой и разгромить врага. Для победы крайне необходимо реализовать свой замысел, — поставил точку Кит.
— Да? — неопределенно отреагировал Мэтью.
— Я не шучу. К следующему занятию разработайте план, договорились? Можете сделать это на бумаге. Ваш удар, место, где он окажется на моей стороне площадки, мои действия, ответные ваши. Наметьте хотя бы пять-шесть ударов, и мы обсудим их в следующую субботу.
— Хорошо, — неуверенно произнес Мэтью.
— Вот увидите, это сработает, — улыбнулся Кит, посмотрев на часы. — А теперь мне пора. В следующую субботу в восемь, хорошо?
— До встречи, — попрощался Мэтью.
Телефон зазвонил без чего-то десять, он еле расслышал его из-за шума воды. Обернувшись вокруг талии полотенцем, он вышел из-под душа и поспешил в кабинет.
— Алло? — Он снял трубку.
— Мэтью?
— Да?
— Патрисия Демминг, — произнес легкий женский голос.
— Ну естественно, — усмехнулся он. — Я само собой мокрый.
— Извините за ранний звонок, — сказала она. — Вы читали утренние газеты?
— Да.
— Что вы об этом скажете?
Он задумался. Не далее как сегодня утром Кит преподал ему урок обхождения с противником, его теория была применима не только на теннисном корте. Тем более задумаешься, что эта дама, желая упечь его клиента на электрический стул, звонит в десять утра с вопросом, что скажет он по поводу убийства ее следователя.
— А что вы думаете? — уклончиво спросил он.
Ответный удар справа, вспомнил он. Подать ей мяч под левую руку, и когда она отобьет его на ближнюю подачу, послать мяч через весь корт в противоположный от нее угол.
— Мне необходимо с вами переговорить. — Он был крайне удивлен ее настойчивостью. — Вы не могли бы подъехать ко мне в офис где-нибудь через час?
— Договорились.
— Спасибо, Мэтью, — сказала она и повесила трубку.
Интересно, что она задумала?
На бейсбольной площадке рядом со зданием управления общественной безопасности ребята гоняли мяч. Их возбужденные голоса взрывали тишину субботнего утра, они были слышны даже во внутреннем дворике здания бывшего мотеля. Детские голоса перенесли Мэтью в Чикаго. Он как будто перелистал старые пожелтевшие фотографии из семейного альбома: дом, где жила их семья, школа, в который он учился, парк, в котором они с сестрой играли. Он не общался с сестрой уже около месяца. Он ощутил резкую тоску по ней. С площадки доносились радостные детские голоса. Он тяжело вздохнул, предчувствуя неприятный разговор, и направился в то крыло, где был расположен кабинет Патрисии.
Было сравнительно прохладно для этого времени дня, но в кабинете помощника прокурора работал кондиционер. Патрисия была одета небрежно: джинсы, сандалии, белая футболка, длинные светлые волосы забраны сзади в пучок. Был выходной день, и здание управления общественной безопасности пустовало. Странно было, что не тарахтели пишущие машинки, молчали телефоны, из кабинета в кабинет не сновали служащие с синими папками в руках.
— Следовало пригласить вас домой, но у меня ремонт, малярные работы, — извинилась она.