Кошечка в сапожках (сборник)

Макбейн Эд

Господи. Она клялась себе все эти двадцать лет, что сделает то, что должна была сделать.

«Рожай одних мне сыновей, — это говорил ей Макбет. — Из твоего бесстрашного металла — одних мужчин ваять!»

Ах, Сал, Агнотти. Со своим милым лицом, пытающийся выглядеть царственным и суровым, в своей фальшивой бороде, милый, голубоглазый Сал, такой молодой и невинный. И однажды… если только ситуация резко не изменится… Скоро… она совершит убийство. Если только она сумеет призвать на помощь свою силу, волю и смелость.

Лишь смелость натяните… «Лишь

смелость натяните!» Сал вскрикнул, когда она в первый раз на репетиции произнесла эту строку. А она все никак не могла сладить с этой строкой всерьез. А потом получилось. И слова и смысл — Шекспир получился. И она сказала своему перепуганному королю те ободряющие слова, в которых он нуждался:

«Лишь смелость натяните на колки, и выйдет все!»

Она не могла проиграть. Она будет сидеть с револьвером двадцать второго калибра в руке, и никто не прошепчет ей на ухо слов ободрения, она будет одна — маленькая Леона, одна-одинешенька, со своим револьвером, нацеленным в его голову или в его сердце, маленькая Леона, с надеждой, что придет смелость и она нажмет на спусковой крючок.

Ах, только бы знать, где же эти колки. «Боже, помоги мне, — подумала она, — я собираюсь убить».

Чарли услышал какой-то шум внизу. Он отвернулся от окна, прислушался. Кто-то ходил в темноте. Он вытащил из кобуры свой тридцать восьмой и на цыпочках пошел к дверям. Под ним скрипнула доска. Он замер и снова прислушался: внизу кто-то был.

Он стал спускаться по ступенькам. Из нижней гостиной шел слабый свет, кто-то возился там, подсвечивая себе тусклым фонариком.

Почти не дыша, держа пистолет наготове, Чарли прошел полпути вниз. Оставалось пять ступенек, четыре, три, две… Кухня осталась справа, он вступил в гостиную. На столе у дальней стены светился крошечный фонарик, человек в черном, настороженно согнувшись над стопкой бумаг, торопливо рылся в них, перебирал руками в черных перчатках. Человек почувствовал, что он не один, обернулся, бросил взгляд на Чарли и потянулся к чему-то на крышке стола.

— Стоять! — закричал Чарли, но было поздно.

Сверкнул на миг ствол пистолета в руке, одетой в перчатку, попав в лучик света от крохотного фонарика, а потом вспышка и обжигающая боль в плече. И еще одна вспышка, на этот раз Чарли ощутил, как раскаленный гвоздь впился в его лоб… И больше ничего не было.

Глава 9

А ЭТО ВОТ КРЫСА, ТА САМАЯ КРЫСА,

КОТОРАЯ СОЛОД СГРЫЗЕТ ОЧЕНЬ БЫСТРО…

Ирен вышла из-под душа, и вся в капельках воды стояла перед большим зеркалом, а Мэтью вытирал ей спину мохнатым желтым полотенцем. Их глаза встретились в зеркале. Он улыбнулся и поцеловал ее шею. Было утро четверга, совсем еще раннее утро. В спальне зазвонил телефон, и Мэтью бросился на звонок. Это был Мори Блум.

— Мэтью, — сказал он, — у меня здесь несколько офицеров полиции, которые сказали, что они выполняют работу для Уоррена Чамберса по делу Пэрриша. Я подумал, что это ты разрешил их нанять…

— Да, чтобы они сидели в доме Пэрриша, это верно, Мори.

— Дом Пэрриша — это место преступления, Мэтью.

— Был местом преступления. Этот дом принадлежит моему клиенту.

— Кто это тебе сказал?

— Держатель закладной, первое федеральное бюро в Калузе. Ральф Пэрриш — владелец дома. Он купил его для брата, и Джонатан там жил, но принадлежит-то он ему. И мы находились там с разрешения его владельца.

— Ты и половина управления полиции Калузы.

— Только четыре полицейских, Мори.

— Уже три. Один убит, — сказал Блум.

— Что?!

— Чарли Маклин, застрелен из «смита-и-вессона» тридцать восьмого калибра этой ночью. Тело обнаружено в шесть утра, когда Ник Элстон пришел его сменить.

Мэтью молчал.

— Ты меня слушаешь? — спросил Мори. — Какие-нибудь соображения есть?

— Тебе бы следовало обыскать дом сверху донизу, чтобы…

— Мы уже это сделали, Мэтью. После первого убийства.

— Вы не находили там какие-нибудь детские фотографии?

— Что?

— Фотографии ребенка у груди матери.

— Мы же их не искали.

— Теперь надо поискать, если их не успел унести тот, кто убил Чарльза.

— Давай-ка более понятно, а, Мэтью?

— Поищи в мотеле «Прибрежный замок Кале», кабинка номер… подожди минутку, Мори. — Он прикрыл рукой микрофон. Ирен в коротких трусиках стояла у раковины в ванной, изучая зубные щетки Мэтью. Он спросил у нее:

— Эта компания все еще в кабинке номер одиннадцать? Хэрли и его приятели?

— Прошлым вечером были там.

Он убрал ладонь с микрофона.

— Мы выследили двух человек, которые наблюдали за домом Пэрриша, — сказал он Блуму. — Их зовут Артур Хэрли и Билли Уолкер. Ты мог бы навестить их. Кабинка номер одиннадцать в «Прибрежном замке Кале» на Сорок первом шоссе. На Хэрли есть уголовное досье.

— Спасибо, — сказал Мори. — Почему ты мне это рассказываешь, Мэтью?

— Потому что, если один из них убил Джонатана Пэрриша, мой клиент может отправляться домой, в Индиану.

— Сейчас я разыскиваю того, кто застрелил Чарли Маклина.

— Это, возможно, одно и то же лицо.

— Может быть. Детские фотографии, говоришь? Я пошлю туда несколько человек.

— Дай мне знать, что вы найдете.

— Ладно, — сказал Блум и повесил трубку.

Ирен чистила зубы, склонившись над раковиной. Мэтью подошел к ней, обнял за талию и прижался к ней. Они посмотрели на себя в зеркало.

— А мы с тобой похожи, — сказала Ирен.

— Совсем не похожи.

— Нет, похожи.