Кошка на раскаленной крыше
Шрифт:
Брик (улыбаясь): И мне это сказали.
Большой Па: На чем или на ком ты прыгал? Что ты там делал в три часа утра? Лежал с бабой на беговой дорожке?
Большая Ма: Ну, отец, значит, ты уже здоров, но я не собираюсь позволить тебе говорить подобное...
Большой Па: Замолчи!
Большая Ма: ...пакости в присутствии проповедника и...
Большой Па: Замолчи! Я спрашиваю тебя, Брик! За кем ты гонялся так, что споткнулся и сломал ногу?
Гупер неестественно громко смеется, остальные нервно хихикают. Большая Мама топает ногой и, обиженно поджав губы, шепчет что-то на ухо Мэй. Брик с едва заметной неопределенной
Брик: Нет, сер, не совсем так...
Мей (сладким голосом): Преподобный Тукер, не хотите ли прогуляться со мной? (Оба уходят на галерею.)
Большой Па: Тогда, черт возьми, что же ты делал на стадионе в три часа утра?
Брик: Брал препятствия, отец. Тренировался в барьерном беге. Но эти барьеры оказались слишком высоки для меня теперь.
Большой Па: Ты что, был пьян?
Брик (улыбка исчезает с его лица): Трезвый я бы и на низкие не польстился...
Большая Ма: Большой Па, погаси свечи на пироге!
Маргарет: Я хочу предложить тост в честь Большого Папы Поллита величайшему плантатору страны исполнилось сегодня шестьдесят пять.
Большой Па (задыхаясь от ярости и отвращения): Я сказал же, сказал, прекратите все! Довольно!
Большая Ма (подносит ему именинный пирог): Большой Па, я не позволю тебе так разговаривать даже в день твоего рождения...
Большой Па: Ида, я сказал тебе, что как захочу, так и буду разговаривать в день своего рождения. И в любой другой день тоже. А кому не нравится, могут идти куда подальше!
Большая Ма: Ты шутишь, дорогой! Я уверена.
Большой Па: Почему ты решила, что я шучу?
С балкона кто - то подает Гуперу знаки, он уходит.
Большая Ма: Я знаю, что ты шутишь.
Большой Па: Ни черта ты не знаешь и никогда ничего не знала! Ничего я не шучу. Я мирился со всем этим дерьмом, потому что думал, что скоро умру. И ты думала, что я умираю, и тут же начала хозяйничать, прибирать все к рукам. Так вот, Ида, ничего у тебя не выйдет. Потому что я не умираю! И не тебе здесь хозяйкой быть, потому что я умирать не собираюсь. Ничего у меня, оказывается, нет. Это ты решила, что мне крышка. (В спальне остались только супруги Поллиты. Все ушли на балкон. Большая Мама тяжело дышит, зажав рот кулаком.) Что, неправда? Не шевелилась мысль, что скоро ты станешь полновластной хозяйкой в доме и на плантации? Только и слышу: уже где - то командуешь, только и вижу, что твою старую спину то там то сям.
Большая Ма: Потише, пожалуйста, здесь проповедник.
Большой Па: Проклятый проповедник! Плевал я на него! Слышишь, что я сказал? Плевал я на него!
Кто - то закрывает дверь галереи и в тот же момент - взрыв фейерверка и возбужденные вопли детворы.
Большая Ма: Я никогда не видела, чтобы ты так себя вел. С чего это ты разошелся?
Большой Па: Теперь, когда все анализы и страх позади, я хочу выяснить кое - что? Кто здесь хозяин - ты или я? Выходит все - таки я. Я - а не ты! И день рождения мой. И пирог мой. И шампанское тоже мое. И все тут мое! Не торопись, я еще здесь покомандую! Да я все тут своими руками сделал. Школу бросил в десять лет: пошел работать! Работал, как негр, как раб! Потом стал надсмотрщиком на плантации старого Стро и Очелло. А когда старина Стро умер, стал партнером Очелло, и плантация начала расти, расти, расти, расти! Всего своим горбом добился! А ты теперь решила все к рукам прибрать! Ни черта тебе здесь не достанется. Поняла? Все ясно? Меня обскоблили с головы до ног и ничего серьезного не нашли, кроме нервных спазмов. А спазмы эти - будь они прокляты!
– я получил, наверное, от отвращения! От мерзкой грязной лжи, с которой приходилось мириться! От лицемерия, с которым прожил все сорок лет с тобой! Давай, Ида! Надуй щеки, вдохни поглубже и задуй эти чертовы свечи на моем пироге.
Большая Ма: Ох, Большой Па! Ох, Большой Па! Ну и ну!
Большой Па: Что такое?
Большая Ма: И все эти годы, что мы прожили вместе, ты так и не верил, что я действительно люблю тебя?
Большой Па: Что?
Большая Ма: А я ведь так любила! Так любила! Любила даже твою ненависть и твою грубость, Большой Па! (Рыдает и неуклюже выбегает на галерею.)
Большой Па: А смешно, если это действительно так.
За паузой следует взрыв фейерверка в небе, яркий свет в комнате. Входит Брик, опираясь на костыль, со стаканом в руке, и Маргарет с веселой и тревожной улыбкой.
Большой Па: Тебя я не звал, Мэгги. Только Брика.
Маргарет: А я его только доставила. (Целует Брика в губы, он незаметно вытирает их рукой. Она резво, как девочка, выскакивает из комнаты. Брик и отец остаются вдвоем.)
Большой Па: Твоя баба, конечно, лучше, чем у Гупера, и лицом, и фигурой. Но есть в них что - то общее.
Брик: Бесятся, как кошки на раскаленной крыше?
Большой Па: Верно, мой мальчик. Странно, вы такие разные с Гупером, а в жены выбрали женщин одного типа, почти...
Брик: Просто мы женились на женщинах из высшего общества, отец.
Большой Па: Чушь... Странно, что у них общего?
Брик: Объясню. Они уселись посреди огромного куска земли, среди твоих двадцати восьми тысяч акров, и каждая намерена оторвать себе у другой кусок побольше, как только ты выпустишь эту землю из рук.
Большой Па: У меня есть для них сюрприз - я еще долго не буду выпускать ее из рук, так что им не дождаться.
Брик: Ну и молодец, папа.
Большой Па: Будь уверен. Но жена Гупера только и делает, что рожает. Плодовита, как свинья. Сегодня ее выводку даже места за столом не хватило, пришлось стол раздвигать. Пять уже у них, что ли, и шестой на подходе.
Брик: И шестой на подходе...
Большой Па: Знаешь, Брик, клянусь Богом, не могу понять, как это все получается? Добываешь себе кусок земли всеми правдами и неправдами, потом земля приносит плоды. Сколачивается хозяйство, богатство, и в один прекрасный день видишь, как все уплывает из рук.
Брик: Говорят, природа не терпит пустоты.
Большой Па: Да, так говорят, но иногда я думаю, черт возьми, что пустота лучше той мрази, что природа подсовывает вместо нее. Кто - то стоит под дверью. Кто? (Повышает голос.)
Брик: Тот, кого интересует, о чем мы с тобой говорим.
Большой Па: Гупер!.. Гупер!..
Выждав для приличия минуту, Мэй появляется в двери на галерею.
Мей: Вы звали Гупера, Большой Па?
Большой Па: Ах, это ты?
Мей: Вы хотите видеть Гупера?
Большой Па: Нет. Ни Гупера, ни тебя не хочу видеть. Я хочу, чтобы никто не совал сюда нос, ясно? Ненавижу, когда подслушивают. Терпеть не могу шпионов и соглядатаев.
Мей: Что с вами? Большой Па...
Большой Па: Ты стояла в лунном свете, и тень выдала тебя!