Кошка на раскаленной крыше
Шрифт:
Брик (рассматривает виски): Тебе стало легче?
Большой Па: Лучше! Черт возьми! Я могу свободно дышать!.. Всю жизнь я прожил, собравшись в кулак. (Наливает виски.) Громил! Пил! Крушил! А теперь хочу разжать пальцы и ко всему прикоснуться, все потрогать. (Шевелит руками, как будто касается воздуха.) Знаешь, что я имею в виду?
Брик (рассеянно): Нет. А что ты имеешь в виду?
Большой Па: Ха! Ха!.. Наслаждение. Радость от обладания женщиной! (Улыбка исчезает с лица Брика, чуть сохраняясь.) Да, малыш. Хоть мне и стукнуло
Брик: Замечательно, папа.
Большой Па: Ты прав, черт возьми! Только теперь я понял, что напрасно держал себя в узде. Сколько упустил в жизни из - за того, что все делал с оглядкой, боялся выйти за рамки... Какая чушь! Ну и виски, так и жжет! Но ничего! Теперь я на свободе, мы еще, как говориться, попляшем на балу.
Брик: На балу?
Большой Па: Именно на балу! Черт возьми! Последний раз я спал с твоей матерью, дай бог памяти, лет пять назад. Тогда мне было шестьдесят, а ей пятьдесят восемь. Но я никогда не любил ее! Никогда!
В холле звонит телефон. Входит Большая Мама, восклицая.
Большая Ма: Мужчины, вы что, не слышите, что телефон звонит? Я на галерее и то услышала.
Большой Па: Пять комнат выходят на галерею. Тебе обязательно понадобилось пройти именно через эту? (Большая Мама делает вид, что смеется над его шуткой, проходит в холл.) Ух! Когда ее нет, я не могу даже вспомнить, как она выглядит, а стоит ей войти, я вижу, что это за красавица, и не хочу видеть. (Смеется свой шутке; вдруг резко выпрямляется, почувствовав сильную боль, продолжая хихикать, осторожно ставит стакан на стол. Брик направляется к балкону.) Куда ты?
Брик: На воздух.
Большой Па: Нет, останься здесь, мы еще не закончили разговор!
Брик: Я думал, уже закончили.
Большой Па: Еще не начинали.
Брик: Значит, я ошибся. Прости.
Большая Ма (стоит в дверях, держась за ручку): Звонила мисс Салли. Знаешь, что она придумала? Выяснила у своего врача в Мемфисе, что такое спазмы. Ха! Ха! Ха! Говорит, ей стало легче жить, когда она узнала... Ну, открой!
Большой Па (придерживает дверь, чтобы она не вошла): Не открою. Я говорил, чтобы ты не таскалась здесь. В доме пять комнат. Нет, обязательно здесь проходить!
Большая Ма: Ну, разве можно так разговаривать! Ты еще это всерьез говоришь. (Он запирает дверь.) Дорогой ты мой! Дорогой! Ты не пошутил? Я ведь знаю, что ты любишь меня. (Еле передвигая ноги, с рыданием в голосе, она уходит. Голос у нее, как у обиженного ребенка. Брик срывается с места, берет костыль и направляется к галерее.)
Большой Па: Я одного прошу - оставить меня в покое. Она не верит, что меня от нее выворачивает. Я спал с ней слишком много лет. Надо было кончать это дело намного раньше, но старухе все было мало. Вот и растрачивался на нее. Говорят, каждому мужику отпущен свой лимит. Но все равно, кое - что у меня еще есть в запасе. Найду себе девку и отдам ей все, что осталось! За ценой
Мей (весело, за дверью): Это кто же так смеется?
Гупер: Это Большой Па смеется?
Большой Па: Дерьмо!.. Ну и сволочи оба! (Подходит к Брику, касается его плеча.) Да, Брик, мальчик мой, я... я... счастлив! Счастлив! (Покашливает, закусывая нижнюю губу, робко касается головой головы Брика. Но кашель усиливается; в смятении идет к столу, выпивает виски, лицо его искажено гримасой боли. Брик вздыхает и с усилием встает.) Что, ты не можешь посидеть спокойно?
Брик: Все жду.
Большой Па: Чего?
Брик (печально): Щелчка...
Большой Па: Что это еще за щелчок?
Брик: Щелчок в голове, после него наступает покой. Есть определенный предел, до которого я должен дойти, а когда я дохожу до него, раздается щелчок, вроде как... или...
Большой Па: Как?
Брик: Как щелчок выключателя, только в голове, свет гаснет, наступает прохлада ночи (глядит, печально улыбаясь) и покой.
Большой Па (свистит от удивления, подходит к Брику сзади и берет за плечи): Господи, а я и не знал, что тебе так скверно! Потому, малыш, ты стал алкоголиком?
Брик: Именно алкоголиком, папа. (Снова наливает виски.)
Большой Па: Пока думал о смерти, забыл обо всем. Я и не знал, что мой мальчик спился у меня под носом.
Брик (мягко): Теперь знаешь. Мне сейчас лучше побыть одному и ... помолчать.
Большой Па: Ты уже достаточно долго сидел молча один, а сейчас говоришь со мной. Во всяком случае я говорю с тобой. И ты будешь сидеть и слушать меня, пока я не скажу тебе, что мы закончили разговор.
Брик: Но этот разговор ни к чему не приведет! Сколько таких было! И, наконец, это... это... мучительно!
Большой Па: Хорошо, пусть это мучительно, но ты не встанешь с этого кресла! И костыль у тебя отниму. (Выхватывает у него костыль и бросает его.)
Брик: Я могу поскакать на одной ноге, упаду - поползу на четвереньках.
Большой Па: Смотри только, не сползи с моей плантации, а то придется выпрашивать на выпивку в дешевых забегаловках.
Брик: Я согласен, папа.
Большой Па: Но я не согласен. Ты мой сын, и я поставлю тебя на ноги. Теперь, когда меня самого поставили на ноги, я займусь тобой и приведу тебя в порядок!
Брик: Неужели?
Большой Па: Сегодня пришло заключение из клиники Очнера. (Лицо загорается радостью.) Единственное, что у меня могли обнаружить в этой знаменитой клинике, это спазмы толстого кишечника. Да и нервы у меня стали ни к черту из - за всех этих передряг.
В комнату вбегает маленькая девочка с горящим бенгальским огнем; она похожа на обезумевшую обезьянку и скачет туда и обратно, пока Большой Папа не выгоняет ее. Молчание. Отец и сын смотрят друг на друга. Издалека доносится женский смех.