Кошка на раскаленной крыше
Шрифт:
Он останавливается в дверях галереи. В небе вспыхивает зеленые и золотистые огни фейерверка, освещая все вокруг.
Большой Па: Погоди!.. Брик... (Его голос прерывается, внезапно он становится застенчивым, почти нежным. Жесты сдержаны.) Давай не останавливаться на полпути. Доведем разговор до конца. Хоть сегодня. У нас всегда что - то оставалось недосказанным. Наверное, потому, что каждый не был достаточно честен друг с другом...
Брик: Я никогда не лгал тебе, папа.
Большой Па: А я? Когда - нибудь лгал тебе?
Брик: Нет.
Большой Па: Значит, есть по крайней
Брик: Но мы не говорили откровенно.
Большой Па: Попробуем теперь. Ты говоришь, что пьешь, надеясь убить в себе отвращение ко лжи.
Брик: Ты просил сказать, почему я пью.
Большой Па: Но разве виски - единственное средство убить это отвращение?
Брик: Теперь да.
Большой Па: Но так ведь не было?
Брик: Тогда я был еще молод и верил. Человек пьет в надежде забыть, что он уже не молод и ни во что больше не верит...
Большой Па: Во что ты верил?
Брик: Верил...
Большой Па: Но во что?
Брик (упрямо): Верил.
Большой Па: Не знаю, какого черта ты имеешь в виду под дурацким словом "верил". Похоже, ты и сам понятия не имеешь, что это значит. Но если у тебя еще сохранилась страсть к спорту, вернись в будку комментатора...
Брик: Сидеть в стеклянной кабине и наблюдать за игрой, в которой сам не принимаешь участия? Описывать то, что сам уже не можешь сделать, в отличие от игроков? Потеть от напряжения, переживать все острые моменты игры, для которой сам не годишься? Пить кока - колу, разбавленной виски? Думаешь, я могу это вынести? Это все не то, отец. Время обогнало меня... Пришло первым...
Большой Па: Просто сваливаешь с себя ответственность за свои неудачи: виновато время, "отвращение" ко лжи. Чушь собачья! Пустые слова. На этом ты меня не проведешь.
Брик: Я был вынужден тебе кое - что объяснить, чтобы ты дал мне выпить.
Большой Па: Ты начал пить после того, как умер твой друг Скиппер.
Молчание несколько секунд. Брик тянется рукой к костылю.
Брик: Что ты хочешь этим сказать?
Большой Па: Ничего. (Брик, хромая, идет на галерею, избегая внимательного и пристального взгляда отца.) Вот Гупер и Мэй считают, что было что - то не совсем обычное в ваших...
Брик (останавливается, прислонившись к стене): Необычное?
Большой Па: Ну, что - то не совсем нормальное было в вашей дружбе...
Брик: Они тоже так считают? А я думал, это только намеки Мэгги... (Отрешенность Брика мгновенно исчезла. Сердце забилось, лоб покрылся потом, дыхание стало убыстренным, голос хриплым. Большой Папа ведет разговор робко - для него это пытка. Брик, наоборот, яростно налетает на отца; он резок и несдержан. Мысль о том, что Скиппер умер, не выяснив отношений с ним, для Брика мучительна. Ему приходиться все время "делать вид", ибо мир, в котором живет Брик, пропитан ложью, и он пьет, чтобы убить свое отвращение к нему. В этом корень его неудач. Птица, которую я хотел поймать в гнезде этой пьесы, лежит отнюдь не в разрешении психологических проблем человека. Мне хотелось поведать об истинном опыте тех людей, что познали мрачные мгновения, иногда мимолетно объединяющие тех, кто попал под грозовую тучу
Брик: Кто еще так думает? Ты тоже? Кто еще?
Большой Па (нежно): Погоди, погоди, сынок... Я многое видел в своей жизни.
Брик: Какое это имеет отношение к...
Большой Па: Я сказал, погоди...
Брик: Значит, и ты так думаешь?!
Большой Па: Постой, не торопись...
Брик: Ты тоже так думаешь, ты называешь меня своим сыном и педерастом. Ага! Так поэтому ты поселил меня и Мэгги в эту комнату, комнату Джека Стро и Питера Очелло, в которой эти старички - сестрички спали в одной постели и в которой они оба умерли!
Большой Па: Только не надо бросать камни в...
В дверях на галерею появляется Священник Тукер, его голова игриво слегка задрана, на устах отработанная улыбка священнослужителя, столь же искренняя, как манок охотника - живое воплощение благочестивой привычной лжи.
Большой Па (вдыхает при этом точно рассчитанном, но неуместном явлении): Что ищете, ваше преподобие?
Священник Тукер: Мужскую уборную, ха - ха, хе - хе...
Большой Па (с напряженной учтивостью): Вернитесь, и ступайте в другой конец галереи, ваше преподобие, воспользуйтесь туалетом у моей спальни, а если не сможете его найти, спросите кого-нибудь!
Священник Тукер: Благодарю Вас. (Выходит с неодобрительным хихиканьем.)
Большой Па: Трудно тут разговаривать...
Брик: Сукин...
Большой Па (не давая ему закончить): Чего я только не навидался до того благословенного года, когда, сносив все башмаки, был взят Джеком Стро и Питером Очелло к себе. Они наняли меня, а я превратил это место в огромную плантацию... А когда Джек умер... старик Питер перестал есть, как собака после смерти своего хозяина, и вскоре умер сам.
Брик: Скиппер умер, а я не перестал есть.
Большой Па: Но ты начал пить!
Брик (поворачивается кругом на своих костылях и с силой швыряет стакан на пол, крича): И ты так думаешь?!
Большой Па: Ш -ш -ш -ш! (На галерее раздаются шаги, женские голоса. Большой Папа направляется к двери.) Уходите. Просто стакан разбился.
Брик (он сразу изменился, как будто превратился в вулкан, начавший извергать огненную лаву): И ты так думаешь?! Ты думаешь, что Скиппер и я... занимались грязным грехом?
Большой Па: Погоди.
Брик: Думаешь, что было что - то ненормальное в нашей дружбе...
Большой Па: Что ты так кричишь?
Брик: Хорошо ты... думаешь о Скиппере... И обо мне...
Большой Па: Ничего я не думаю. Ничего я не знаю. Просто я говорю тебе, что...
Брик: Думаешь! (Теряет равновесие и падает на колени и, не ощущая боли, цепляется за кровать и пытается встать.)
Большой Па: О, Господи!.. Держись за мою руку!
Брик: Не нужна мне твоя рука!
Большой Па: Зато мне нужна твоя. Встань. (Помогает ему подняться, гладит его руку с любовью и заботой.) Стал мокрый весь! И дышишь тяжело, как будто пробежал дистанцию...