Кошка в сапожках и маркиз Людоед
Шрифт:
Проснувшись, я поскорее умылась, оделась и сбежала из своей комнаты в комнату Марлен.
Она целый день перед походом в гости крутилась возле зеркала, поправляя локоны, поминутно выглядывала в окно и смотрела на часы – не пора ли идти. Но только когда Шанталь-де-нэж окутали прозрачные зимние сумерки, мы взяли корзину, в которой лежал пышный и румяный «Утопленник», и отправились в дом Дайаны Миттеран.
Я решила не наряжаться и пошла в гости в своей рабочей одежде – белой с кружевами блузке, бархатной чёрной жилетке и тёмно-синей укороченной юбке, из-под которой виднелись белые кружева и красные сапожки.
Не было необходимости дразнить жителей города, но другой
Можно было взять сани или даже карету, но мы с девочкой решили пройтись пешком. Вернее, это я предложила, а Марлен согласилась. Я расписала все прелести прогулки по свежему воздуху, и теперь мы неторопливо шли по заснеженным улицам, держась за руки и болтая, о чём в голову взбредёт.
Выбравшись за стены замка, Марлен стала заметно веселее и разговорчивее. Когда показался дом на площади – трёхэтажный, с фигурными флюгерами, девочка даже заскакала от радости. Я тоже улыбнулась, но чувствовала себя совсем не так беззаботно, как моя ученица.
Откуда у отца книга, которая понимает человеческий язык? Да, болтали, что все мельники – колдуны, но я не помнила ни одного странного случая, связанного с папой. Он всегда был весёлым, добродушным, но никогда не бормотал заклинания, не вызывал дождь и не заговаривал раны. Чушь какая-то…
– Пришли, пришли! – Марлен тянула меня за руку. – Звони в колокольчик!
Я изобразила улыбку и подёргала толстый шнурок над дверью.
Раздался мелодичный звон, потом быстрые шаги, и вот уже перед нами стоит важная служанка в белом переднике и кланяется, пропуская в дом. Марлен с гордостью предъявила пригласительный билет и сказала, указывая на меня:
– А это – моя учительница, барышня Ботэ. Она тоже приглашена.
Признаться, в этот момент я ожидала какой-нибудь гадости от Дайаны Миттеран. Например, она могла «забыть» предупредить прислугу, что я приду без приглашения, и меня развернут от порога.
Но служанка поклонилась и предложила забрать шубу Марлен и моё пальто, а потом проводила нас на второй этаж, где в просторной гостиной уютно горел камин, и человек двадцать девиц разных возрастов, комплекций и степени миловидности, сидели на креслицах, креслах, диванах и пуфиках, и просто на скамеечках, обитых бархатом.
Посреди этого девичьего цветника на высоком стуле с широкими подлокотниками, как королева на троне, восседала Дайана Миттеран. Её светло-серое платье с черными продольными полосками было оторочено тончайшими кружевами, а из-под подола выглядывал атласный башмачок – с кокетливыми розовыми бантиками и перламутровыми пуговками.
Изящно подперев голову, «королева» рассеянно слушала, как одна из девушек – рыженькая, веснушчатая – что-то рассказывала взахлёб, восторженно сияя глазами. Но при нашем с Марлен появлении, Дайана прервала девушку жестом и вскочила нам навстречу.
– Вот и вы, мои дорогие! – пропела она, расцеловав в щёки Марлен, а потом и меня. – Только вас-то мы и ждём!
Глава 9. Погадай мне, сапожок
Похоже, нас и правда ждали, потому что удобный диванчик рядом со стулом «королевы» сразу опустел, и Марлен гордо уселась на него, расправляя юбку. Мне ничего не оставалось, как сесть рядом, держа на коленях корзинку с пирогом. Я уже размышляла, как бы поизящнее вручить его хозяйке вечера, но тут Дайана сама обратила внимание на гостинец.
– Вы принесли сладости? – спросила она и захлопала в ладоши. – Вы такая милая! Тереза, возьмите корзинку.
Сначала я решила, что Тереза – это служанка, но вместо прислуги ко мне подошла бледная черноволосая девица точно в таком же платье, как и Дайана.
Ну, если быть честной, то не точно в таком же. На Дайане простое серое платьице смотрелось, как горностаевая мантия на королеве. Я сразу оценила и скромность покроя, и нежное кокетство. Надо обладать отменным вкусом, чтобы одеться строго и в то же время соблазнительно. И у Дайаны этот вкус был. А вот у бедняжки Терезы – ну ни капельки. Платье на ней сидело мешковато, да и цвет был совсем не её. Серый хорош для розово-белоснежных блондиночек, а вот смуглых брюнеток он превращает в сушёную воблу. Было видно, что барышня Тереза всеми силами старается походить на барышню Дайану, но получается из рук вон плохо.
И ещё было видно, что барышня Тереза слепо восхищается барышней Дайаной, потому что послушно взяла корзинку и с маленьким книксеном отошла от меня, поставив корзинку на столик. А Дайана даже не поблагодарила за услугу – словно так и надо было.
Я вряд ли стерпела бы подобное обращение, но Тереза не выказала ни обиды, ни огорчения. Она вернулась и села на пуфик, глядя на Дайану с почти собачьей преданностью.
Пока барышня Миттеран на правах хозяйки представляла мне всех присутствующих девиц, я кивала и улыбалась, но про себя отметила, что Марлен была единственной девочкой, кого позвали на «королевский» вечер. И я отказывалась верить, что во всём Шанталь-дэ-нэже не нашлось больше детей. Дети были, но белокурую ундину интересовал только один конкретный ребёнок. Оно и понятно – хочешь понравиться папе… вернее, дяде – понравься его любимой племяннице. И судя по тому, что Марлен так же, как остальные девицы, ловила каждое слово барышни Миттеран, господин маркиз был уже в поясном кармашке светло-серого платья.
Но это, возможно, к лучшему. Зато милорд Огр перестанет так огриться, превратится в обычного мужчину, будет улыбаться и сменит траур на нормальную одежду. В доме станет веселее, и Марлен оживёт, потому что госпожа Броссар точно обломает зубы о Дайнау Миттеран.
Это было, возможно, к лучшему, но мне стало грустно. При всей своей миловидности и всём очаровании, Дайана мне не нравилась. Будет ли она так же добра к Марлен, когда станет маркграфиней? Кто же её знает. За свою жизнь в пансионе я вдосталь нагляделась на таких вот нежных русалочек. Они милы, нежны, но так любят помыкать теми, кто слепо ими восхищается. И так изобретательны в коварстве, когда надо кого-то поссорить, обидеть, унизить… Мне всегда было удивительно, почему другие не замечают этих качеств, но факт оставался фактом – таких душечек, как Дайана, обожали и в моём пансионе, и то же самое я встретила здесь – в городе на краю света.
Единственное знакомое мне лицо среди приглашённых была Надин Арно. Она робко улыбнулась и кивнула, я тоже кивнула и сказала:
– Рада видеть вас, Надин. В прошлый раз неловко получилось. Надеюсь, я не слишком вас испугала.
– Вы знакомы? – живо переспросила Дайана.
– Встретились в аптеке у мастера Ферета, - пояснила я, а Надин промолчала, опустив голову.
– Ах, у этого сплетника, - протянула барышня Миттеран.
Некоторые девицы угодливо захихикали, и мне это совсем не понравилось. Одно дело – считать кого-то сплетником, и совсем другое – говорить об этом вслух. Не стоило Дайане высказываться так откровенно при Марлен. Всё-таки, Ферет – лечащий врач Огрестов, а Марлен – девочка прямолинейная. Возьмёт и передаст слова Дайаны аптекарю. Но, судя по всему, барышню Миттеран это ничуть не заботило. А вот обстоятельства нашей встречи с Надин её заинтересовали.