Кошки ходят поперек
Шрифт:
– Это колыбель, – сказала Лара. – А внутри он.
– Ну да... – Я приложил камень к уху.
Камень был просто холодным.
– Что мы будем с ним делать? – спросил я.
– Ничего, – ответила Лара. – Спрячем.
– Просто спрячем?
– Просто спрячем. Его нельзя выпускать. Ты представляешь, что начнется, если мы его вырастим? В своем родном мире дракон не может жить спокойно, он погибнет.
– А зачем тогда мы его вообще...
Я осекся. Ну, да, совсем не подумал. Камень с драконом могут вполне найти другие. Любопытные. Жадные. Ну и так далее.
– Мы его спрячем, и он будет спать и дальше, – сказала Лара.
– А если его... ну все-таки разбудить? К примеру? Что он ест?
– Все, – ответила Лара. – Все, что можно есть. Знаешь, дело не в том, что он может есть, дело в том, кого ты хочешь вырастить. Если ты хочешь вырастить друга, надо кормить молоком, медом, овсяным печеньем и кефиром, и тогда он будет добрым и ласковым. Если хочешь вырастить трусливого дракона, то бей его по утрам и давай селедочные головы. А можно кормить его костями, кровью и мясом...
– А ты как хочешь его кормить? – спросил я. – Ну, чем ты бы его, к примеру, стала кормить?
– Я его не собираюсь вообще кормить, я же тебе уже говорила! Просто я не хочу, чтобы кто-то другой начал кормить его мясом. Из этого ничего хорошего никогда не получается... Один человек отыскал колыбель и разбудил дракона. То ли специально, то ли случайно, теперь это уже нельзя узнать, но он начал кормить его мясом. Он кормил его мясом, и валькирия...
– Валькирия?
– Дракон. Опять же, видимо, по незнанию, а может, по глупости, этот человек назвал своего дракона Иблисом. А может, он сделал это специально. Но все это было очень плохо.
– Почему?
– Потому что имя... влияет. Но это неинтересно, об этом уж действительно все знают и так... Дракон Иблис рос очень быстро, и очень скоро ему стало не хватать еды. И тогда дракон начал охотиться. Он вылетал ночью и таскал овец, свиней, коров, а потом... потом дракон перешел на более распространенную пищу. Тогда человек попытался остановить своего дракона, и дракон его сожрал.
– А дальше? – тихо спросил я. – Что случилось потом?
– Потом началась война, – ответила Лара и забрала у меня камень.
– Это потому что...
– Не знаю, – поежилась Лара. – Не знаю, есть ли связь. Но они любят войну, любят. Они ее притягивают. Даже самые добрые. Поэтому я не хочу, чтобы его начали кормить неправильно.
– Понятно. А это... На кого он похож? На ящерицу? Или на динозавра...
Я, к своему удивлению, вдруг поймал себя на мысли, что мне на самом деле это интересно.
Лара засмеялась.
– А чего? Все драконы похожи на динозавров...
– Драконы похожи... Это очень индивидуально, они как собаки. У каждой собаки свое выражение лица – те, кто занимается собаками, знает. Засиделись мы здесь вообще-то, давай, наверное, выбираться...
– А как мы отсюда выберемся? Я не влезу, это точно...
– Не волнуйся, я сейчас кое-что...
Лара замолчала.
– Что? – спросил я.
– Ти-ше... – прошептала Лара.
И я вдруг услышал, что Лара боится. Лара, которая совсем недавно лихо сползла полтора километра по веревке, боялась. Голос совсем не такой был, еще чуть-чуть, и Лара начала бы заикаться.
В воздухе что-то изменилось, он стал плотнее, строительная пыль будто сгустилась, превратилась в плотную густую субстанцию, которой трудно дышать. Затем почти прямо над потолком...
Это походило на помеху. Когда телесигнал сбивается и вместо одной программы на мгновение проскакивает другая. Здесь тоже было что-то подобное. Пространство под потолком дернулось, скомкалось, полыхнуло белым. Лара схватила меня за руку и затолкала в угол, за бочки. Зажала мне рот ладонью.
– Ах ты! – Воздух хлопнул, и на пол с железным лязгом грохнулся человек.
Откуда-то сверху. С крыши, что ли? Здорово запахло скипидаром. И похолодало. Резко похолодало.
Человек треснул кулаком по бетону, затем с металлическим звуком поднялся на ноги. И тут же откуда-то вывалился второй. Второй не лязгнул, брони на нем не было, он упал на спину, стукнулся со звуком скорее пластиковым. Сразу подняться не смог, лежал долго, минуты три, наверное. Первый снял с пояса фляжку и плеснул второму на лицо.
– Не надо воды, – сказал парень в бронежилете. – И так тошнит, сейчас сблевану, честное слово...
– Всегда так, – отозвался человек в броне. – Что ты хочешь, человек не предназначен для...
– Блевать все-таки здорово хочется, – перебил бронежилет.
– Это из-за перепадов давления. Давление скачет, поэтому и тошнит. Как в космосе. Потом привыкнешь.
– Спасибо уж, мне и так... Знаешь, когда я жил в приюте, нас кормили творожной запеканкой, с тех пор мне лишний раз блевать не хочется...
Двое. Лет по пятнадцать, хотя трудно определить. Судя по голосам, лет все-таки по пятнадцать. Может, больше. И похожи. Только на одном черная рыцарская броня – кольчуга, кираса, наплечник, меч из-за спины. А другой был обряжен в громоздкий бронежилет армейского образца, армейские ботинки, на голове шлем защитного цвета.
Они стояли и осматривали зал, морщили носы от пыли, а может, от дебильной и чересчур громкой музыки морщились, рок-клуб сморщит кого хочешь.
– И что? – спросил тот, что был в бронежилете. – Мы опоздали? Она уже тю-тю, наверное?
Он указал на нашу веревку.
– Она нас явно опередила. Плохо дело, Пашка, у нас все время что-то не так. Теперь даже девчонки нас опережают...
– Я не мог раньше, раньше дела были...
– А теперь все осложняется. Сколько у нас времени?
– Часа два, – ответил похожий на рыцаря. – Потом... потом мы застрянем здесь надолго.
Странно, но, несмотря на музыку, я их прекрасно слышал. Лара держала меня за руку, ладонь у нее была холодная и неживая, ногти впивались мне в кожу.