Кошки ходят поперек

Веркин Эдуард Николаевич

– К стене! – добавил второй. – Мордой в стену, ребятишки!

Никто не пошевелился.

– Я сказал, к стене! – заорал охранник.

– Не надо... – прошептала Лара.

И почти сразу же...

В руках у бронежилета сами собой оказались длинные пистолеты. С барабанами. Револьверы. Очень быстро.

И он выстрелил.

Охранников швырнуло на стену. Они с удивительной синхронностью хряпнулись о штукатурку и осыпались к плинтусу.

И не встали.

Невозможно. Это было просто невозможно,

этот тип пристрелил двух человек! Просто так, одним движением.

– Отдай, прошу тебя, – терпеливо попросил Пашка.

Об охранниках он не сказал ничего, этот бронежилет только что убил двух человек, а вся эта компания этого даже не заметила!

– Отдай его, – попросил рыцарь.

– А то что? – спросила Лара. – А то...

Бронежилет выстрелил снова. Лара упала лицом вниз.

– Зачем? – спросил рыцарь.

Бронежилет не ответил.

– Можно было и не стрелять...

– Ничего страшного. – Бронежилет спрятал револьверы и направился к Ларе. – Немного боли, это даже полезно...

Он довольно бесцеремонно перевернул Лару на спину.

– Убери руки! – злобно сказал Пашка.

– Чего?

– Убери руки! – Пашка оттолкнул стрелка.

Тот иронически покачал головой. Я уже не очень думал, просто выскочил и кинулся на этих гадов. Задавить. Разорвать. Размазать.

Я орал это, кажется, даже вслух.

У этого бронежилета была прекрасная, даже какая-то чудовищная реакция, он, конечно же, выстрелил.

Попал мне в левое плечо, меня отбросило к ящикам. К очень твердым ящикам.

– Больше никого? – спросил Пашка.

– Нет, – ответил стрелок. – А это, надо полагать, твой конкурент...

– Помолчи.

Пашка стал быстро обыскивать Лару, я видел это.

Лара пыталась сопротивляться, но Пашка бережно и профессионально это сопротивление гасил. А я с удивлением отметил, что я не мертв. Все болело, я не мог двигаться, но я был не мертв. Я слышал, видел, только пошевелиться не мог. Контузия, наверное, такое бывает при контузии. Болезненными щипцами тебя отрывают от собственной тушки и погружают в низкоскоростной блендер.

– Лар, отдай.

– Нет!!! – закричала Лара.

Бронежилет щелкнул курками.

– Стой! – Пашка загородил Лару. – Хватит... Отдай!

– Нет!

И тогда Пашка ударил.

Я попытался вскочить, этот пистолетчик оказался рядом со мной и треснул меня рукояткой револьвера. Коротко, небольно, эффективно.

– Уходим! – сказал другой. – Я начинаю!

Перед тем, как отключиться. Я увидел. Что-то.

Пустыню. Белого цвета пустыню. Холод. Значит, это был снег... Снова стало холодно, очень холодно – и вдруг я увидел странное, увидел город, залитый льдом, утонувшие в снегу дома и странную птицу, летевшую под сизыми облаками. И...

– Вставай!

Кто-то тер мои уши.

– Встава-ай!

Я открыл глаза.

Это была она. Ну вот, теперь меня из-за нее чуть не пристрелили. Лучше бы я сходил к Мамайкиной, мы бы с ней посидели, поболтали, поцеловались бы, что ли. А здесь мы, пожалуй, не посидели, а чуть не поседели, а поцеловался я только с пулей.

В чем, согласитесь, удовольствия мало.

– Куда он попал? – спросила Лара.

– Ты как?

– Нормально. Куда он попал?

– В плечо... А потом в голову. Стукнул...

Я потер место попадания. Оно было горячее и слегка пульсировало. Я потрогал голову. Маленькая шишка. Не болит. Профессионально.

– В сердце хотел, гад, промахнулся...

– Не, не промахнулся. Он не промахивается. Почти никогда. Он попал, куда хотел попасть. В плечо, значит, в плечо. Будет синяк, и все, может, электрофорез сделают. Это пластиковые пули.

– Почему? – не понял я. – Почему пластиковые?

– Сегодня он не хотел никого убивать.

– А охранники?

– Тоже пластик. Тоже скоро очнутся. Поэтому надо уходить.

– Кто это? – спросил я. – Кто они?

У стены и в самом деле застонал охранник.

– Так... Это долго рассказывать, но я обязательно расскажу, потом...

Голос Лары поменялся. Голос был деловой, спокойный, даже уверенный.

– А где камень? – спросил я.

– Его нет, – коротко ответила Лара.

Она поставила меня на ноги. Мне хотелось спросить, кто это был. Что за бараны? Но Лара меня опередила.

– Надо уходить, – сказала она. – Сейчас здесь будет охрана.

Лара с вращением подергала за веревку, веревка свалилась, Лара спрятала ее в рюкзак. Подобрала мой носок, сунула мне в карман.

– Уходим.

Дверь была открыта, мы пошли.

Выбрались в узкий, заставленный строительными банками коридор. Спустились по винтовой лесенке. Снова коридор, затем бытовая комната, затем фойе.

Я держался за Ларой, шагал. Плечо болело.

В фойе была маленькая паника. Так мне поначалу показалось. Все бегали туда-сюда, дебильно прыгали, натыкались друг на друга, орали и даже дрались. Так мне показалось сначала. Потом я понял, что это не паника, это просто рок-клуб.

Мы продрались через бесноватых рокеров к выходу, охранник на нас даже не посмотрел.

Гобзиков поджидал нас прямо посреди площади. Гобзиков мялся, маялся, трусил и грыз кед.

Глава 26 Солнечный сокол

В пятом классе меня первый раз сильно побили. Это было еще до Лицея, я шагал по школьному коридору и случайно наступил на ногу одному там. Он был на четыре года старше, и его два приятеля были тоже на четыре года старше, они меня долго пинали и сломали ребро. Никто тогда за меня не заступился.