Кошки-мышки
Шрифт:
Он уходит через полчаса. Врет что-то о делах, подхватывает оставленный у двери пакет и звонко чмокает девушку в щеку, не слушая нытья. Быстро сбегает по ступенькам вниз и слышит музыку вдалеке. Расправляет плечи, зная, что впереди у него - целый вечер, и неспешной походкой идет к источнику шума. На одной из скамеек сидит девушка с гитарой, перебирая длинными пальцами струны. Она поет песню на незнакомом языке, красивым глубоким голосом, прикрыв глаза и не обращая внимания на собравшихся вокруг слушателей.
Мартинес останавливается, прислушиваясь, и по привычке окидывает взглядом толпу горожан.
– Кто это? Я что-то не видел раньше, - кивает он вслед уже сворачивающей за дом обладательнице желтых мокасин.
– Это? Да она с нами почти с самого начала. Если честно, я понятия не имею, как ее зовут, - недовольная тем, что ее отвлекают от музыки, отвечает женщина. – Но здесь ее называют Минни. Ну, знаешь, мультик детский… Ее прозвали Мышью. Но потом решили, что Минни звучит благозвучней. Она, кажется, не против.
– Что значит не против? – недоверчиво хмурится Цезарь. – Она что, не в себе? Почему скрывает имя?
– Она странная немного, да. Такая себе местная дурочка, - кивает Роуэн со вздохом, слыша, что песня закончилась. – Сторонится всех до сих пор. Она немая.
– Да ну?
Мартинес вспоминает дикий взгляд серых глаз и отсутствие благодарности. Полную тишину, в которой девушка пыталась отбиться от насильника. Она просто не могла закричать или позвать на помощь. И как только дожила до этого времени?
– Она и не слышит, значит? – уточняет он зачем-то, не задумываясь, какое дело ему до этой Минни. – Глухонемая?
– Понятия не имею. Понимать понимает, правда, кажется, не все. А слышит или читает по губам, никто не следил. На контакт она не идет, а предложенный блокнот с ручкой просто сунула в карман и ушла. Мартинес, у тебя всё?
Он, не отвечая, разворачивается, заносит пакет домой и отправляется проверить смену дежурных. Закуривает по дороге и думает о том, что этот Том, вымаливающий теперь у Губернатора прощение чуть ли не на коленях, соврал. Мужчина не схватил первую попавшуюся девицу по пьяни. Подобных случайностей не бывает – выбрать среди нескольких десятков ту, которая не сможет позвать на помощь. Которая будет молчать до, в процессе и после. Потому что не сможет пожаловаться. Таким в это время особенно сложно.
Подходя к воротам, Цезарь видит несколько человек и одну высокую фигуру в центре, шумно радующуюся его появлению. Губернатор доволен жизнью и собой и пришел лично пожелать удачи ребятам перед дежурством. Новенькие ценят это, скупо улыбаясь и светясь гордостью. Но Филипп не останавливается на обсуждении обычных дел. Он расспрашивает о чем-то личном каждого, показывая, что помнит всех, ободряюще хлопает их по плечам и вдруг серьезнеет.
– У меня идея. Помните, у нас был разговор о том, что народ нужно развлекать? Сейчас все ждут одного – наказания Тому Дайсону. Мы можем объединить эти два события, основав новую традицию.
– Публичная казнь? Смело! – хмыкает Диксон одобрительно.
– Нет. Казнь - это развлечение не для всех. Так далеко мы еще не вернулись, несмотря на утрату интернета и телевидения, - улыбается Губернатор, впрочем, вполне одобрительно поглядывая на Мэрла. – Мы предложим ему выбор. Или уйти за ворота, без оружия, само собой, что значит верную смерть. Или заслужить еще один шанс жить здесь. Мы устроим бои. Пусть поборется за свою жизнь. Думаю, любой из вас его на лопатки уложит. Хотя обставить это нужно позрелищней, время потянуть, сделать вид, что он вот-вот добьется своего… ну, вы поняли. Что скажете?
– Давайте я ему задницу надеру! – под громовой хохот мужчин подпрыгивает Хэйли, обиженно оглядываясь.
– А что?!
– Мы не станем рисковать твоей красотой, - утешает девушку Филип и окидывает взглядом остальных.
– Ну? Кто хочет поразвлечься? Подготовим арену, соберем народ. А если понравится, подумаем уже и об обычных боях на потеху публике.
Мартинес, не дожидаясь речи уже открывшего рот Диксона, делает шаг вперед. Губернатор довольно кивает – он ожидал этого. Тот, кто начал это дело, должен его и завершить. Так будет лучше всего. Мэрл разочарованно хмыкает и требует после устроить бой между ним и Цезарем. Все одобрительно гомонят и начинают заранее делать ставки, которые поровну делятся между помощниками лидера.
Дождавшись ухода Блейка, Мартинес следит за тем, как Шуперт и Кроули поднимаются на место дежурства, и разворачивается обратно. Нужно поужинать. Наверное, стоит завести себе еще одну женщину, которая будет готовить еду. Целый гарем: одна готовит, вторая убирает, третья делает массаж, четвертая красивая, а пятая умная. Впрочем, последнее необязательно.
Вокруг ни души. Комендантский час запрещает жителям города разгуливать в темноте. Но, кажется, не все еще это запомнили. Мартинес замечает кого-то на противоположной стороне улицы и останавливается, провожая долгим взглядом быстро юркнувшую в дверь одного из домов фигуру. Судя по продолжению ночных прогулок, обладательницу черной куртки, явно с чужого плеча, недавние события ничему не научили.
========== Глава 4 ==========
Мартинес смотрит перед собой, морщась от резких порывов ветра. Погода не удалась. Рядом слышно, как стучит зубами Хэйли, упрямо отказывающаяся идти домой. А может быть, надеется простудиться и просидеть дома не один день, а неделю? Нет, эта не из таких. И что ее понесло в дежурные? Но Блейк был не против, а зрение у девчонки хорошее. Пусть развлекается на здоровье. Закончатся стрелы – сама уйдет. Или стрелять наконец научится. Что вряд ли. Слышно, как кто-то приближается к воротам, но Мартинес даже не оглядывается. Должен же быть от девицы хоть какой-то прок.
– О, ты гляди, лицо целое. Хэйли, детка, ну я в следующий раз на тебя поставлю, - хмыкает Диксон и объясняет лениво обернувшемуся Цезарю. – А чего, она не рассказала, как с утра с твоей курицей поцапалась?
– А что я, - краснеет девчонка, надвигая на глаза козырек кепки. – Она первая начала!
Девушка не может понять этих отношений, потому не знает, о чем стоит говорить. В такие моменты лучше просто промолчать. Кто знает, кому дозволено обсуждать женщин начальства? Может быть, только лучшим друзьям, к которым Хэйли не относится. Она косится в сторону приподнявшего бровь Мартинеса, который едва заметно усмехается, уже понимая, о чем велась беседа между барышнями, и вздыхает, подначиваемая Мэрлом.