Кошмар По-эта

Лавкрафт Говард

XXXI. The Dweller

It had been old when Babylon was new;None knows how long it slept beneath that mound,Where in the end our questing shovels foundIts granite blocks and brought it back to view.There were vast pavements and foundation-walls,And crumbling slabs and statues, carved to shewFantastic beings of some long agoPast anything the world of man recalls.And then we saw those stone steps leading downThrough a choked gate of graven dolomiteTo some black haven of eternal nightWhere elder signs and primal secrets frown.We cleared a path – but raced in mad retreatWhen from below we heard those clumping feet.

XXXI.

Житель

Он стар был, Вавилон когда был нов;То тайна, сколько спал он под холмом,Его гранит где мы с большим трудомОтрыли и явили миру вновь.Там были основанья крепостейИ статуи, в которых отраженВид фантастических существ времен,Что не остались в памяти людей.А после мы нашли ступеней ряд,Вниз ведших чрез фигурные вратаВ покои, в коих ночь царит всегда,И Знаки Старших холодно глядят.Мы внутрь вошли, и ужас нас объял:Там в недрах кто-то тяжело ступал.

XXXII. Alienation

His solid flesh had never been away,For each dawn found him in his usual place,But every night his spirit loved to raceThrough gulfs and worlds remote from common day.He had seen Yaddith, yet retained his mind,And come back safely from the Ghooric zone,When one still night across curved space was thrownThat beckoning piping from the voids behind.He waked that morning as an older man,And nothing since has looked the same to him.Objects around float nebulous and dim —False, phantom trifles of some vaster plan.His folk and friends are now an alien throngTo which he struggles vainly to belong.

XXXII. Отчуждение

Не уходил он плотью никогда,Рассвет его в постели заставал,Но еженощно дух его леталК мирам, где нет земного ни следа.Он Йаддит зрел, не тронувшись умом,И в Гурской области не встретил смерть,Вдруг флейты зов вселенной круговертьПронзил из бездн в безмолвии ночном.Он будто постарел с тех самых пор,И видится ему весь мир иным.Вокруг предметы плавают, что дым —Лишь плана большего фантомный вздор.Семья, друзья ему теперь чужды,Не может быть он частью их среды.

XXXIII. Harbour Whistles

Over old roofs and past decaying spiresThe harbour whistles chant all through the night;Throats from strange ports, and beaches far and white,And fabulous oceans, ranged in motley choirs.Each to the other alien and unknown,Yet all, by some obscurely focussed forceFrom brooding gulfs beyond the Zodiac’s course,Fused into one mysterious cosmic drone.Through shadowy dreams they send a marching lineOf still more shadowy shapes and hints and views;Echoes from outer voids, and subtle cluesTo things which they themselves cannot define.And always in that chorus, faintly blent,We catch some notes no earth-ship ever sent.

XXXIII. Портовые гудки

Над крышами, одна другой старей,Всю ночь звучит из порта песнь гудков;В том хоре голоса седых брегов,Чужих причалов, сказочных морей.Хоть каждый с остальными незнаком,Но под влияньем наведенных силИз хмурых бездн, что Зодиак сокрыл,Слились все в гуле космоса одном.Туманом снов они пускают стройНеясных форм, намеков и картин,Отзвучий пустоты вовне, причинВещей, самим что не постичь порой.И в этом хоре слышим мы всегдаТе звуки, что не шлют с Земли суда.

XXXIV. Recapture

The way led down a dark, half-wooded heathWhere moss-grey boulders humped above the mould,And curious drops, disquieting and cold,Sprayed up from unseen streams in gulfs beneath.There was no wind, nor any trace of soundIn puzzling shrub, or alien-featured tree,Nor any view before – till suddenly,Straight in my path, I saw a monstrous mound.Half to the sky those steep sides loomed upspread,Rank-grassed, and cluttered by a crumbling flightOf lava stairs that scaled the fear-topped heightIn steps too vast for any human tread.I shrieked – and knew what primal star and yearHad sucked me back from man’s dream-transient sphere!

XXXIV. Поимка

По мрачной пустоши тропа вела,Где в сером мху лежали валуны,И брызги, столь тревожны, холодны,Из вод взметались, бездна что гнала.Стих ветер, не доносился больше звукОт древа чуждой формы и кустов,И тут, пейзаж пустынный расколов,Пред мной поднялся холм огромный вдруг.Взнеслись те склоны круто к небесам,По ним ступень обломки средь травыВзбирались до пугающей главы,Размером не под стать людским шагам.Узнал я в страхе год и свет звезды,Меня вернувшие с земной тщеты!

XXXV. Evening Star

I saw it from that hidden, silent placeWhere the old wood half shuts the meadow in.It shone through all the sunset’s glories – thinAt first, but with a slowly brightening face.Night came, and that lone beacon, amber-hued,Beat on my sight as never it did of old;The evening star – but grown a thousandfoldMore haunting in this hush and solitude.It traced strange pictures on the quivering air —Half-memories that had always filled my eyes —Vast towers and gardens; curious seas and skiesOf some dim life – I never could tell where.But now I knew that through the cosmic domeThose rays were calling from my far, lost home.

XXXV. Вечерняя звезда

Я в тайном месте на нее взирал,Где луг укрылся в вековом лесу.Она сверкала сквозь зари красу,Когда всю силу блеск ее набрал.В ночи маяк сей цвета янтаряКак никогда в былом меня потряс;Всех звезд светил он ярче в сотню раз,В тиши сильнее за душу беря.Являлись в воздухе картины те,Стояли что всегда в моих глазах —Сады и башни, дива в небесахНеясной жизни – я не ведал, где.Но вдруг я понял: через звездный сводВ лучах тех дом забытый весть мне шлет.