Кошмар По-эта

Лавкрафт Говард

XVI. The Window

The house was old, with tangled wings outthrown,Of which no one could ever half keep track,And in a small room somewhat near the backWas an odd window sealed with ancient stone.There, in a dream-plagued childhood, quite aloneI used to go, where night reigned vague and black;Parting the cobwebs with a curious lackOf fear, and with a wonder each time grown.One later day I brought the masons thereTo find what view my dim forbears had shunned,But as they pierced the stone, a rush of airBurst from the alien voids that yawned beyond.They fled – but I peered through and found unrolledAll the wild worlds of which my dreams had told.

XVI.

Окно

В пристроек путанице дом стоял,Где заплутать любой мог средь ходов,И было в комнатке вблизи задовОкно, что камень древний закрывал.Я в детстве, в коем столько снов видал,Ходил туда, под ночи черной кров,Срывая смело сети пауков,И удивляться не переставал.Привел рабочих я во тьмы чертогУзнать, страшило предков что в окне;Пробили камень – воздуха потокВдруг хлынул из иных пустот вовне.И стали мне оттоль миры видны,Давно о коих рассказали сны.

XVII. A Memory

There were great steppes, and rocky table-landsStretching half-limitless in starlit night,With alien campfires shedding feeble lightOn beasts with tinkling bells, in shaggy bands.Far to the south the plain sloped low and wideTo a dark zigzag line of wall that layLike a huge python of some primal dayWhich endless time had chilled and petrified.I shivered oddly in the cold, thin air,And wondered where I was and how I came,When a cloaked form against a campfire’s glareRose and approached, and called me by my name.Staring at that dead face beneath the hood,I ceased to hope – because I understood.

XVII. Воспоминание

Объял высокий звездный небосклонСтепей и взгорий беспредельный край,В кочевьях освещал огонь костраМохнатый скот под бубенцов трезвон.Спускался вдаль на юг широкий долДо темной и извилистой стены,Питону первобытному сродни,За вечность форму камня что обрел.На холоде пробрала дрожь меня:Но где я? Как же я сюда попал?Поднялся некто в зареве огняИ громко имя вдруг мое назвал.Вглядевшись в трупа жуткий силуэт,Лишился я надежд, узнав ответ.

XVIII. The Gardens of Yin

Beyond that wall, whose ancient masonryReached almost to the sky in moss-thick towers,There would be terraced gardens, rich with flowers,And flutter of bird and butterfly and bee.There would be walks, and bridges arching overWarm lotos-pools reflecting temple eaves,And cherry-trees with delicate boughs and leavesAgainst a pink sky where the herons hover.All would be there, for had not old dreams flungOpen the gate to that stone-lanterned mazeWhere drowsy streams spin out their winding ways,Trailed by green vines from bending branches hung?I hurried – but when the wall rose, grim and great,I found there was no longer any gate.

XVIII. Сады Йина

За той стеной, что небеса почтиДостала древней кладкой башен

мшистых,Полны порханья да цветов душистых,Раскинулись висячие сады.Дорожки и мосты там над каналом,Где отражается чудесный храм,И льнут на вишнях лепестки к ветвям,И цапли реют в поднебесье алом.Я б всё увидел – ведь распахнули сныВрата в тот парк светильников-камней,Ручьи где вьются тихо средь тенейОт лоз, что густо переплетены!Когда ж предстал пред мной стены оплот —Увы! – в ней больше не было ворот.

XIX. The Bells

Year after year I heard that faint, far ringingOf deep-toned bells on the black midnight wind;Peals from no steeple I could ever find,But strange, as if across some great void winging.I searched my dreams and memories for a clue,And thought of all the chimes my visions carried;Of quiet Innsmouth, where the white gulls tarriedAround an ancient spire that once I knew.Always perplexed I heard those far notes falling,Till one March night the bleak rain splashing coldBeckoned me back through gateways of recallingTo elder towers where the mad clappers tolled.They tolled – but from the sunless tides that pourThrough sunken valleys on the sea’s dead floor.

XIX. Колокола

Годами слышал гулкий звон далекийЯ в ветре полуночной черноты,Не с колокольни, что встречал в пути,Но чуждый, как из бездны преглубокой.Ответ я в снах и в памяти искал,Представил звоны каждого виденьяИ Иннсмут, чайки в белом опереньеГде вились подле шпиля, кой я знал.Так и дивился я б далеким нотам,Но хладный дождь раз в мартовскую ночьМеня направил к памяти воротамИ к башням, что звонили во всю мочь —Но от течений, мчавших в глубинеЧрез затонувший дол на мертвом дне.

XX. Night-Gaunts

Out of what crypt they crawl, I cannot tell,But every night I see the rubbery things,Black, horned, and slender, with membraneous wings,And tails that bear the bifid barb of hell.They come in legions on the north wind’s swell,With obscene clutch that titillates and stings,Snatching me off on monstrous voyagingsTo grey worlds hidden deep in nightmare’s well.Over the jagged peaks of Thok they sweep,Heedless of all the cries I try to make,And down the nether pits to that foul lakeWhere the puffed shoggoths splash in doubtful sleep.But oh! If only they would make some sound,Or wear a face where faces should be found!

XX. Ночные мверзи

Обитель их под гробовой плитой —Ночами вижу тварей о рогах,Худых, крылатых, черных, о хвостахС двойной колючкой, злобой налитой.Они с бореем предстают ордойИ, грубо сжав меня в своих когтях,Несут к мирам в безрадостных цветах,В колодце страха скрытым чернотой.Над гребнем Тока мчатся в вышине,К моим мольбам глухи, и в самый ад,До озера, что источает смрад,Где брызжут шогготы в притворном сне.О, если б издавали звук они,И лик несли, где лица быть должны!