Кошмариус и его непридуманные истории
Шрифт:
Поскольку особняк господина Кадавруса расположен очень близко к главной площади Кошмариуса, волнующие ароматы, исходящие из чугунного котла, доносились и до Саймона, который, садясь у окна, всегда открывал створку. Пахло беконом и специями, чесноком и сладкой паприкой – неудивительно, что блюдо, готовящееся на Кривофонтанной площади, захватило воображение альрауна. Саймон всё пристальней вглядывался в танцующих людей, всё больше пропитывался восхитительным ароматом, и всё сильнее росло в нём желание присоединиться к этой чудесной компании.
Привыкший отдаваться всякому душевному порыву, непоседливый альраун открыл окно нараспашку, оглянулся – не следит ли за ним Агриппина – и выпрыгнул на улицу. Через пару минут он уже влился в компанию, присоединившись к их торжеству.
Тем
3
Господин Кадаврус – увлечённый коллекционер. Он с молодых лет собирает великое множество разных разностей: картины, доспехи и оружие, рецепты разных блюд и много чего ещё. Особенно он гордится своей коллекцией элитных вин, где представлены почти все известные в стране сорта. Также в его особняке собраны замечательные картины знаменитых художников-кошмаринистов прошлого века. Венцом его личной картинной галереи является оригинал «Шальная голова держит путь на край земли». Это известная в кругах живописцев и художников картина, изображающая отрезанную голову, которая на перепончатых крыльях среди тёмных туч летит по направлению к горизонту. Многие завидуют господину Кадаврусу, ведь его многочисленные коллекции действительно весьма примечательны, а уж их общая стоимость…
За разговором с таким собеседником, как мистер Роджер, можно провести целую ночь, не заметив, что наступило утро. Шутка ли, мистер Роджер живёт уже во второй раз! Первая его жизнь была наполнена множеством увлекательных событий и любопытных моментов, а сейчас, после того как мистер Роджер проспал под землёй без малого двести пятьдесят лет и успел стать скелетом, он начал вторую жизнь. В прошлом он был странником, пережившим на своём веку немало приключений, теперь же мистер Роджер – уважаемый гробовщик Кошмариуса. И эта вторая, послемогильная жизнь, по его собственному признанию, ничуть не уступает прежней и полна всяческих неожиданных поворотов, которым он не перестаёт удивляться.
Один из таких неожиданных поворотов, что так любит мистер Роджер, произошёл непосредственно в это самое время.
В дверной колокольчик позвонили. Как-то слишком настойчиво и резко, как обычно это делают суровые представители королевской стражи, если наведываются в Кошмариус, что, к счастью, происходит крайне редко. Мистер Роджер и господин Кадаврус в недоумении переглянулись, и упырь Драуг с согласия хозяина пошёл открывать дверь. Он уже намеревался поприветствовать поздних гостей с соответствующей учтивостью, но стоило двери отвориться, как с улицы за порог тут же ввалился целый табор чумазых проходимцев, вооружённых бубнами, трещотками, маракасами и прочими этническими поделками. Они весело орали какую-то дикую песню, сопровождаемую дёргаными танцами. Дворецкий от неожиданности даже не попытался их остановить, да и вряд ли бы справился с таким напором. Господин Кадаврус и мистер Роджер, словно по команде, приоткрыли рты, выражая полное недоумение, которое усугублялось тем, что во главе всего этого сборища, приплясывая и подпрыгивая, шествовал по направлению к столу альраун Саймон.
– Опля! Ай-на-нэ! – изрёк он, неожиданно остановившись посреди залы в позе уличного скомороха и немного наклонившись вперёд. Тем самым он как будто намекал, что и он сам, и его свита ждут громких оваций по поводу такого эффектного появления. Однако оваций не последовало, и притихший на мгновение уличный ансамбль вновь принялся галдеть и неистово кружиться в демоническом угаре.
– Трулю-лю-лю! Коромысло! – ревел Кот-обормот вместе с ещё пятью запевалами
Преодолев препятствие в виде обескураженного дворецкого, остальные участники ночного гулянья под предводительством Кота-обормота добрались-таки до стола, за которым сидел господин Кадаврус. Какой-то испачканный сажей мальчонка в порыве радости подбежал к нему и протянул свою грязную ручку. Этим жестом он словно бы говорил: «Что ж вы, господин Кадаврус, сидите? Присоединяйтесь к нам, поводите с нами весёлый хоровод!» Господин Кадаврус, пребывающий в полнейшем изумлении, отпрянул от добродушного мальчика как от прокажённого и чуть не упал с высокого стула.
А Саймон в эту самую минуту залез на дубовый стол, отпив попутно из кубка с красным вином и уронив на пол фарфоровую чашку с какао. Изгвазданными в зеленовато-коричневой грязи ногами он испачкал красивую багряную скатерть, на которой был вышит славный узор в виде бронзовых похоронных венков. В руках альраун держал три или четыре разноцветные палочки и явно намеревался ими жонглировать. Его восхождение на стол сопровождалось весёлыми криками и рукоплесканиями уличных бродяг. Понятное дело, сам Саймон тоже превесело гоготал и даже похрюкивал.
Мистер Роджер, как назло, сидел за столом как раз недалеко от того места, которое альраун выбрал для демонстраций своих так неожиданно чёрт знает откуда взявшихся скоморошьих задатков. Покачиваясь, он принялся подбрасывать разноцветные палочки над головой, заливаясь смехом. Мистер Роджер предпринял попытку остановить его (хоть это и далось ему нелегко), сказав довольно громко и наставительно, что вся эта вакханалия может плачевно обернуться. Увы, его взывания к разуму разгорячённого Саймона были бессмысленны, а слова заглушены трескотнёй деревянных погремушек. В довершение всего одна палочка, подброшенная новоиспечённым жонглёром, упала аккурат на макушку мистеру Роджеру, отчего тот вообще потерял дар речи. Однако Кота-обормота это только раззадорило.
– Эй, ромалэ! – воззвал он к своим новым друзьям и спрыгнул со стола прямо в гущу пляшущих цыган.
– Джелем, джелем, лунгонэ дромэнса! – запел нестройный, но чрезвычайно громкий хор и принялся неистово колотить во всевозможные бубны и барабаны, так кстати прихваченные с собой.
Невозможно представить, чем бы закончилось всё это бесчинство, если бы на шум, в данный миг достигший своего апогея, не спустилась с верхнего этажа Агриппина, которая к этому моменту, вообще говоря, спала у себя в комнате. Она была немного глуховата, но те оголтелые крики, что производили непрошеные гости, разбудили даже её. На счастье господина Кадавруса, мистера Роджера, Драуга и, скорее всего, самого виновника этого ночного торжества альрауна Саймона, Агриппина проявила прекрасные способности по разгону подобных гуляний. За считаные минуты она обезвредила сопротивляющегося Кота-обормота, отобрав у него бубен и швырнув его в одну молодую ведьмочку, которая к тому времени почти охмурила дворецкого. Также она сумела дать пару шлепков наиболее прытким детишкам, так и норовящим что-нибудь стащить из большой залы. Короче говоря, вскоре в особняке уже не осталось никого лишнего.
Господин Кадаврус и мистер Роджер по-прежнему зловеще молчали, словно впали в оцепенение. Агриппина отвешивала пощёчины Драугу, а тот никак не мог прийти в себя и намеревался пойти догнать охмурявшую его ведьмочку. Сам альраун после подзатыльника от Агриппины упал на пол и тут же уснул крепким сном, блаженно улыбаясь и храпя.
Глава 3
Изгнание
Утро следующего дня началось для Саймона очень рано. После развесёлых вчерашних похождений он рассчитывал проспать минимум до полудня, а ещё лучше – до вечера. Да не тут-то было.