Кошмариус и его непридуманные истории
Шрифт:
– Так и скажи, что переночевать негде, – игриво подмигнула она из-под монокля и окликнула бармена: – Эй, Джо, примем котейку?
Щетинистый бармен наконец оторвался от кружек и кранчиков, чтобы посмотреть на Саймона.
– На кой нам говорящий кот? – гаркнул он басом.
– Он утверждает, что он альраун, – уточнила девушка.
Саймон не знал, что сделать или сказать. Ему было неловко. Игроки, закончившие партию, теперь тоже взирали на него. Кто с интересом, кто исподлобья.
– Не люблю я альраунов! – вдруг резко крикнул один из них, совсем юный усач.
– Эй, полосатый, – окликнул Саймона другой, косматый мужчина неопределённого возраста. – Тебе чего тут надобно?
– Так, ребята, не буяним, – прогрохотал тот толстяк, в которого Саймон врезался на улице. – Это я его привёл! Всё нормально. Парню не нужны проблемы. Он отдохнуть
Косматый и тот другой, который высказался не в пользу альраунов, не стали спорить. Девушка по-прежнему стояла возле Саймона, и ему казалось, что пока она на его стороне, ничего плохого не произойдёт.
Джо оценивающе поглядел на него, поставил кружку на стойку – до этого он вертел её в руках, протирая то внутри, то снаружи, – и сухо заключил, что Саймон может остаться на ночь, если хочет.
– Мне нужна помощь! – неожиданно для самого себя воскликнул Саймон, обращаясь ко всем сразу. – Помогите мне найти совесть!
Реакцию окружающих едва можно передать словами: такого раскатистого хохота старенькая таверна не слышала уже несколько лет. Словно гром раздался посреди тихого спокойного неба. Продолжительный рокочущий гром.
Волшебным образом обстановка, совсем недавно несколько напряжённая, вошла в какое-то сверхвесёлое русло. Эль вновь полился рекой. Саймона усадили за сдвинутые столы из чёрного дерева. Игроки решили ещё раз «метнуть банчишко» – меткое выражение всё того же толстого господина в мятом сюртуке. Девчушка носилась на утюгах-роликах от стойки к столам и обратно, забирая пустые кружки и привозя обратно доверху наполненные. Косматый мужчина оказался милейшим рассказчиком неприличных анекдотов, к тому же оборотнем. А усатый юноша, не любивший альраунов, был мелким торговцем с ярмарки на Кривофонтанной площади – весьма безобидным, как понял Саймон, когда опорожнял третью пинту тёмного эля. Верзила по имени Меткий Билли был охотником. Как и тонкий человек в камзоле. Того звали Стэнли Молчаливый. Билли травил байки про охоту, Стэнли лишь изредка вставлял несколько метких фраз в его россказни – впрочем, они были всегда к месту. Смех не прекращался. Вскоре Саймон начал понимать, что эль и усталость, а также пережитый страх дают о себе знать. На одном из рассказов Билли, где-то между подробностями о том, как именно у него заклинило ружьё, когда они ходили на свирепого Сохача 6 , и как Стэнли не растерялся и кинул в этого зверя невесть откуда взявшееся в их охотничьей тележке копьё, правда не попал, Саймон и уснул.
6
Далёкие от охотничьих будней, жители Кошмариуса обычно считают, что Сохач – это очень свирепый плотоядный зверь. Нечто вроде сухожилистого лося с четырьмя рогами, кроваво-красными глазами и острыми клыками. Чтобы поймать такого зверя, нужны недюжинная отвага, сноровка и немалое везение. Во многом эти и подобные домыслы лежат на совести охотников, которые очень любят приукрасить действительность. На самом деле Сохач – это рогатый заяц, который больше всего на свете не хотел бы встречаться с охотниками и боится их как огня. Но если бы господа Меткий Билли и Стэнли Молчаливый рассказывали в таверне истории про то, что они два дня выслеживали не кровожадного монстра, а всего лишь зайца, пусть и с рогами, никто бы и слушать не стал. Уж не говоря о том, чтобы подливать им эля, не требуя взамен никакой платы, а лишь желая, чтобы их весёлые охотничьи истории не заканчивались.
Увы, окончания уморительного рассказа он уже не узнает, ибо такие подробности можно услышать лишь раз, посреди ночи в старенькой таверне, когда вокруг много эля и весёлых игроков в карты.
Глава 5
Великий Погост
Разбудили альрауна звуки, раздающиеся совсем неподалёку от него. Осмотревшись, Саймон понял, что, вопреки обещаниям Джо и миловидной официантки, его не оставили ночевать в таверне. Вместо удобной кровати под ним оказалась поваленная надгробная плита из серого камня. Старая, принадлежащая неизвестно кому. Читать Саймон умел, но надпись на плите была на непонятном ему старинном языке. Не было никаких сомнений – альраун очутился на старом кладбище, которое носило название Великий Погост.
Звуки, разбудившие его, издавали старые лопаты – несколько человек в длинных бесформенных одеждах копали
Саймона передёрнуло. Он знал, что это Могильщики – зловещие сторожа кладбища, которые свирепеют с наступлением темноты. Про них ходило немало легенд. Говорили, что они, будучи почти единственными жителями Погоста, не любят посторонних. Если ты по какой-то несчастливой случайности окажешься среди ночи на кладбище и зазеваешься, то Могильщики могут закопать тебя, и потом уже выбраться будет невозможно. Говорили также, что они являются порождениями самого Великого Погоста, поэтому их никто никогда не видел за его пределами. Жители Кошмариуса боялись их и старались держаться от них подальше.
Альраун попытался сползти под могильный камень, на котором он оказался, чтобы ненароком не привлечь внимания Могильщиков. Согнувшись в три погибели он неуверенно, но целенаправленно сползал с надгробия. Могильщики продолжали копать. Рыхлая серовато-коричневая земля летела во все стороны. Полностью увлечённые своим скорбным ремеслом, Могильщики даже не смотрели в сторону Саймона. А он уже наполовину сполз под накренившийся камень.
Наконец ему удалось целиком оказаться за надгробием. Саймон взял минуту, чтобы перевести дух и успокоиться. При этом он пытался одним глазком следить за происходящим у Могильщиков. Те, кажется, заканчивали. По крайней мере, стук лопат стих. Саймон высунул из-за плиты заспанную мордашку, чтобы получше оценить ситуацию, но Могильщиков не увидел. Только яму и несколько лопат, воткнутых в землю или валяющихся рядом. Разумеется, если не считать других могил, которые его не интересовали. Дальнейшее нахождение в такой опасной близости к свежей могиле, которую к тому же выкопали непонятно для кого (похоронных процессий на кладбище не наблюдалось), не предвещало альрауну ничего хорошего. Поэтому альраун пополз на животе вдоль ближайшего ряда могил и склепов, как можно ближе прижимаясь к земле, чтобы не распороть себе брюхо о всякие камни да зазубрины. Перебирая передними и задними лапами и то и дело вертя головой, дабы не упустить из виду то место, где были Могильщики, Саймон словно крот-землекоп бороздил Великий Погост. Никакого конкретного маршрута у него, конечно же, не было. Он просто пытался убраться подальше от перевёрнутой плиты, на которой его угораздило проснуться.
Тем временем наступало утро. Рассветом в стране Двулуния считался тот момент, когда на небе на короткий срок встречались обе Луны. Младшая Сестра не торопясь показывалась из-за большой пухлой тучи, выходя навстречу Старшей Сестре, которая хозяйничала на небе всю ночь. От этого небо озарялось желтоватым или оранжевым светом, а тучи на этом фоне походили на дремлющих перепачканных овечек. Одним словом, красота! Но Саймон и в более спокойные для себя времена был чужд созерцанию природы. Что уж говорить про сейчас, когда ему могла грозить смертельная опасность! На Погосте становилось всё светлее. Саймон всё дальше удалялся от свежей могилы. Он начал уставать, а кладбище и не думало заканчиваться.
В голове у альрауна всё смешалось. Последние два дня выдались слишком насыщенными нежелательными и весьма рискованными событиями. Вот и теперь он мог попасть в затруднительную ситуацию, если вдруг кто-то из Могильщиков увидит или услышит, как он ползком пробирается вдоль захоронений. Пока Саймон полз по холодной земле и колючей траве, растущей повсеместно на Великом Погосте, он несколько раз зарёкся пить эль, вино и вообще всё, что крепче простокваши. Также он твёрдо решил, что сегодня же вернётся к господину Кадаврусу и будет просить прощения. Коль потребуется, он готов умолять и пасть на колени. Если раньше такие мысли в принципе не посещали голову альрауна, то в эту минуту он, чумазый и растрёпанный, не видел в них ничего зазорного. Встречаться каждый вечер с чем-то неизвестным, пугающим и опасным и дальше он совсем не хотел.
«Подумаешь, встать на колени, – размышлял обновлённый Саймон, ползя на брюхе и тихо кряхтя. – Не велика беда! Если Кадаврус меня простит и пустит обратно в дом, оно того стоит. Прикажет – я вообще буду всё время на четвереньках ходить, лишь бы в особняке!»
Впереди он увидел небольшую часовню. Почему-то он твёрдо был убеждён, что в ней нет, и не может быть, Могильщиков. Постепенно приближаясь к ней, Саймон приобретал уверенность в том, что страшные обитатели Великого Погоста его уже не достанут. Наконец он настолько осмелел, что поднялся на ноги и наспех отряхнулся, хотя стать чище это ему, конечно, не помогло. Оглянувшись в последний раз, альраун торопливым шагом поковылял к часовне.