Космический Апокалипсис
Шрифт:
Жирардо подвел группу к ближайшему «башмаку» — колоссальному бетонному чурбаку, внутри которого были помещения, расположенные на разных уровнях. «Башмак» стоял вровень с артефактом.
Войдя внутрь, они сели еще в один лифт, проходивший сквозь этот бетонный столб, и попали в путаницу лесов и подмостьев, которые поднимались из него, будто взнесенные взрывом. Желудок Силвеста сжался от противоречащих друг другу импульсов клаустро— и агорафобии. Он ощущал, как на него давят невообразимые мегатонны каменной породы — сотни метров над его головой, и одновременно его мутило головокружение, вызванное подъемом на вершину огромного «башмака».
Крохотные времянки
По вибрирующему железному мостику, перекинутому от громоздкого переплетения лесов к черной скорлупе амарантянского механизма, они прошли еще немного. Теперь они были примерно на высоте половины гиганта, почти вровень с желобом. Сейчас механизм уже не казался сферическим — он был слишком близко. Просто черная стена преграждала путь, такая же огромная и бездонная, какой Силвесту запомнилась Завеса Ласкаля после возвращения со Спиндрифта. Вместе со всеми Силвест прошел вперед по мостику, пока не поравнялся с желобом.
Дальнейший путь шел по желобу вправо. С трех сторон — слева, сверху и снизу — люди были сжаты сплошной черной субстанцией, из которой состоял артефакт. Путь вел по решетчатой конструкции, укрепленной на стенке желоба с помощью прокладок с присосками, ибо материал артефакта не имел никаких шероховатостей. Справа шло металлическое, высотой до пояса, ограждение, за которым — сотни метров пустоты. Слева через каждые пять-шесть метров светили лампочки, прикленные к гладкой стене эпоксидкой, а через каждые двадцать метров попадались панели с какими-то непонятными закорючками.
Минуты через три крутого подъема Жирардо сделал знак остановиться. Место, куда он привел Силвеста, представляло собой невероятное сплетение кабелей, прожекторов, коммуникационных консолей. Правая стена желоба тут заворачивала внутрь.
— Нам понадобилось несколько недель, чтобы найти вход в артефакт, — сказал Жирардо. — Вообще говоря, весь желоб был заполнен базальтом. Только когда мы его выковыряли, обнаружилось место, где базальт уходил внутрь, будто пробкой затыкая вход в радиальный туннель.
— Да, ничего не скажешь, работали не хуже кротов!
— Раскопать вход было делом нелегким, — продолжал Жирардо. — По сравнению с этим расчистка желоба оказалась сущей ерундой. А тут нам пришлось сверлить, а «опилки» удалять через те же тоненькие отверстия. Кое-кто хотел воспользоваться бозерскими плазменными резаками, чтобы прорыть несколько вспомогательных туннелей и тем облегчить задачу, но на это мы не решились. А минерало-керамические сверла этот черный материал не поверждают.
Любопытство ученого заставило Силвеста подавить в себе стремление дать отпор хвастливому тону Жирардо.
— Вам удалось узнать, что это за материал?
— В основном это углерод с примесями железа и ниобия, а также нескольких редких металлов. Но структура его нам осталась неизвестной. Это не просто какая-то аллотропная форма алмаза, или даже гипералмаза, которую мы еще не открыли. Возможно, вещество нескольких — самых верхних — миллиметров по структуре весьма близко к алмазу, но, похоже, глубже этот материал претерпел какую-то сложную перестройку кристаллической решетки. Его структура в самой центральной части артефакта — на глубинах, куда мы еще не добрались, может оказаться и вообще совершенно иной. По-видимому, там кристаллическая решетка распадается на триллионы углеродных макромолекул, соединившихся в единую массу. Иногда, возможно, эти молекулы пробивают себе дорогу наверх сквозь разрывы в решетке верхних слоев, и тогда мы их обнаруживаем.
— Вы говорите так, будто это сделано нарочно?
— Возможно, так оно и есть. Может быть, эти молекулы — нечто вроде энзимов, «выведенных» для того, чтобы ремонтировать алмазную кору там, где она оказывается разрушенной. — Он пожал плечами. — Нам ведь не удалось изолировать ни одной из этих макромолекул, во всяком случае, в стабильной форме. Они распадались всякий раз, как их извлекали из решетки.
— То, что вы описываете, — сказал Силвест, — очень похоже на форму молекулярной технологии.
Жирардо улыбнулся Силвесту. Ему явно нравилось происходящее соревнование их интеллектов.
— Но, к сожалению, мы оба знаем, что амарантяне были слишком отсталы для такой технологии.
— Естественно.
— Естественно. — Жирардо опять улыбнулся, но теперь уже всей группе. — Как, заходим внутрь?
Пройти в систему туннелей, которая вела от желоба, оказалось труднее, чем представлял себе Силвест. Он думал, что радиальный туннель будет идти внутрь на такое расстояние, чтобы пересечь «скорлупу» машины, и тогда они окажутся в ее пустом чреве. Но все оказалось совсем не так. Внутренний объем оказался настоящим лабиринтом. Туннель действительно был радиальным на протяжении метров десяти, затем круто свернул влево, а дальше начал ветвиться, превращаясь в систему ходов. Эти бесчисленные пути были промаркированы цветами и наклейками, но сама система маркировки была столь сложна, что Силвест с ходу в ней разобраться не мог. Через пять минут он уже полностью перестал ориентироваться, хотя ему и казалось, что они все еще проникли в глубь объекта не так уж и глубоко. Казалось, вся туннельная система — выдумка лопоухого дебила, который сам не знал, чего хочет. Жирардо объяснил, что весь артефакт представляет собой серию концентрических оболочек, и стал рассказывать о том, как велось изучение этого колоссального объекта.
О его существовании узнали два года назад — когда Силвесту удалось привлечь внимание Паскаль к странностям, связанным с захоронением обелиска. Больше всего времени ушло на поиски самой пещеры, где был спрятан артефакт, а детальные исследования этой похожей на муравейник структуры пали на несколько последних месяцев. В первые дни произошло несколько несчастных случаев со смертельным исходом. Ничего таинственного, просто несколько поисковых групп потерялись в незакартированных секциях лабиринта или упали в вертикальные шахты, которые не успели загородить. Одна лаборантка умерла с голода, так как отошла слишком далеко, не захватив с собой даже хлебных крошек, чтобы разбрасывать их за собой. Ее нашли роботы через две недели — в нескольких минутах ходьбы от уже исследованных туннелей.
Проход через последнюю оболочку был труднее, чем через предыдущие четыре. Здесь начался спуск, и вскоре была пройдена последняя — горизонтальная — часть туннеля, конец которой был освещен белым светом.
Жирардо что-то шепнул своему рукаву, и свет погас.
Дальше пришлось идти в полутьме. Вдруг затрудненное дыхание людей перестало с гулом отражаться от близких стен, и они вышли на простор. Единственный доносившийся сюда звук был чмоканьем воздушных насосов.
— Держитесь, — сказал Жирардо. — Сейчас начнется.