Космический маразм
Шрифт:
Она пошла направо и совсем скоро стала сомневаться в принятом решении. Туман становился всё гуще, грязь – всё жиже и глубже, а дорога превратилась в безбрежное море коричневой жижи, посреди которой кое-где торчали трухлявые деревья и жидкие кусты.
На один из кустов сверху спланировала тяжёлая чёрная птица с огромным клювом, уселась на прутик потолще и принялась разглядывать Тамару, склонив голову. Затем она раскрыла клюв и произнесла:
– Невре… Нервем… Тьфу!
– Простите, – Тамара, несколько опешив, попыталась обратиться к птице, – вы умеете говорить?
– В разумных пределах, – хрипло ответила птица. –
– Не подскажете ли, в таком случае, дорогу к Москве? – спросила Тамара, не вполне поняв, что её собеседница имела в виду.
– А что такое Москва? – ответила птица вопросом на вопрос, и её красный глаз уставился на Тамару, сверля взглядом.
– Это город, – ответила Тамара, соображая, как бы объяснить птице, что такое Москва и чем она отличается от других городов. – Очень большой город. Там людей много, Останкинская башня, Кремль…
– А! – птица, кажется, поняла. – Этот рассадник разврата! А что вам там нужно?
– Я там живу, – пояснила Тамара, улыбнувшись.
Птица качнулась на прутике, нахохлилась и вдруг закричала, широко раскрыв клюв:
– Лови её! Здесь вррраг!
Она метнулась прямо в лицо Тамаре, выставив вперёд когти. Тамара еле успела прикрыться рукой. Она бросилась бежать так быстро, как могла, по грязи, отмахиваясь от стаи налетевших птиц: чёрных, жёлтых, рыжих. Все они норовили клюнуть её, оцарапать лицо, вырвать клок одежды…
Внезапно всё кончилось. Птицы улетели прочь, яростно взмахивая крыльями и каркая на разных языках. А Тамара осталась стоять на берегу широкой реки, противоположный берег которой был почти полностью скрыт туманом. По лицу Тамары текла кровь из многочисленных царапин, глаза блестели от слёз, а в мозгу метались разные мысли, суть которых можно было передать примерно так: "Где я? Как отсюда выбраться? И что вообще происходит?"
– Глава 4. Остров погибших обезьян
Никогда заранее не скажешь, куда повернётся жизнь. Вот и в языке человеческом этот факт отражён разными выражениями, представляющими жизненный путь в виде замысловатой геометрической фигуры – к примеру, "куда кривая вывезет". При этом ничего не говорится ни о том, какие могут быть варианты: влево или вправо, а может быть, и вовсе только вверх и вниз – ни о том, что это, собственно, за кривая. То ли жизнь – это эллипс, в обоих фокусах которого притягательные для человека сущности вроде любви и смерти, то ли парабола, которая собирает лучи из далёкого космоса в одну точку, то ли синусоида, которая то возносит человека вверх, то швыряет вниз, при этом сохраняя постоянство амплитуды. Должно быть, у каждого кривая своя. Не зря ведь говорят ещё "Закон – что дышло, куда повернёшь – туда и вышло". Если обратиться даже к простейшему первому закону Ньютона, то тело, которое находится в состоянии покоя, тоже не вечно будет в нём находиться, а лишь до тех пор, пока на него не подействует некая сила, а какая именно и с какой стороны, заранее неизвестно. И даже если не подействует, то невозможно точно предсказать, к каким последствиям это приведёт.
Тело Свази находилось в состоянии относительного покоя. Но при этом сам он в покое отнюдь не находился. Голова его, ударившаяся затылком об асфальт и существенно деформированная, была пронизана болью насквозь, отчего Свази пытался скрежетать зубами, при этом боль только усиливая. Боль продолжалась и ниже, по позвоночнику, и заканчивалась примерно в середине спины, поскольку ниже Свази абсолютно ничего не чувствовал, и осознание этого факта приносило больше страданий, чем сама физическая боль. Кровь растекалась под его телом огромным липким и тёплым пятном, и Свази понимал, что это означает приближение смерти. Он часто и тяжело дышал, глотая капли дождя, промочившего его шкуру насквозь, и думал о том, что не хочет умирать. И о том, что он всё бы отдал, только бы жить дальше.
Внезапно он почувствовал, что боль начала утихать. Сначала чуть-чуть, затем практически полностью. Но Свази не обрадовался этому факту, решив, что именно таким образом к нему приближается смерть. И действительно, со стороны беспомощно раскинутых в стороны ног придвигалась некая расплывчатая серая фигура.
– Здравствуйте, Свази, – сказало существо низким хрипловатым голосом. – Умираете?
– Вы кто? – еле выдавил Свази, почувствовав, как булькает в горле кровь.
– Не тот вопрос вы задаёте, – ответил серый незнакомец, постепенно оформляясь в приземистого немолодого мужчину с невыразительным лицом. – Лучше спросили бы, что вам нужно сделать, чтобы не умереть.
– Что? – произнёс Свази, ощущая, что силы его вот-вот оставят.
– Обещайте, что остаток своей жизни вы будете служить мне и тому, кто стоит у вашего изголовья.
Свази чуть поднял взгляд. Над головой нависала синяя крылатая тень, большая и неясная.
– Где я? – пробормотал он.
– И охота же вам разговаривать в таком состоянии, – вздохнул Морген. – Вы и живы-то только благодаря моей близости. Отвечаю на вопрос. Вы лежите на грязном асфальте под дождём возле здания школы-интерната в некотором времени, которое остановилось и перестало существовать. Вас одолевают три желания: не умереть, избавиться от боли и страданий и причинить вред некому человеку по фамилии Ясоний, которого вы ненавидите. Я могу предоставить возможность исполнить все три ваших желания, если вы согласитесь работать на меня.
– Почему? – прохрипел Свази, и перед его глазами всё закружилось, а в затылок снова вцепилась боль.
– Что "почему"? – переспросил Морген. – Почему я выбрал вас? Потому что вы жадный, агрессивный, вы способны фантазировать, а ещё вы попали в затруднительное положение, из которого только я могу вас вытащить, и, следовательно, можете стать моим должником.
Свази закрыл глаза, вздохнул и, помолчав немного, выдавил:
– Хорошо.
– Тогда, – сказал Морген, – встаньте и идите.
– Вы издеваетесь?! – возмутился Свази, и от этого по позвоночнику пробежала такая мучительная волна, что он чуть не отключился.
– Не издеваюсь, – ответил Морген. – Всё, что вам нужно – это просто поверить, что вы абсолютно здоровы и способны встать и пойти. Но поскольку ваша фантазия всё ещё не позволяет этого сделать, то я вам помогу. Сделаю так, чтобы вам было проще поверить.
Дождь исчез. Затем пропало небо, а вместо него образовался белый потолок, увешанный люминесцентными лампами. Свази почувствовал, как его везут на каталке вдоль по коридору. Сзади раздался истерический женский вопль: