Космопроходцы
Шрифт:
Оболочка Сферы почти не отражала свет звёзд, поэтому приходилось полагаться только на показания датчиков, принимающих низкочастотное излучение, микроволны и гравитационные поля.
Компьютер нарисовал синтезированное из разных изображений общее, в приближении к нормальному, человеческому, зрительному восприятию, и космонавты увидели в глубине экрана бугристую синеватую стену, удивительно напоминающую поверхность океана во время сильного волнения. Только застывшую. Впечатление складывалось такое, будто Сфера была сформирована слоем кипящей воды, замёрзшей под ударом холода космического
11
Температура «пустого» космического пространства может опускаться почти до температуры абсолютного нуля –273 градуса по Цельсию.
– Лёд! – пробормотал Томас Нурманн, археолог экспедиции.
– Этого не может быть! – возразил Шустов.
– Почему не может?
– Лёд слишком хрупок для строительного материала Сферы. А мы видим сплошное поле.
– Там видны трещины… как будто…
– Для сохранения формы под воздействием неравномерного гравитационного поля звезды материал оболочки Сферы должен быть на порядок прочнее стали. Лёд давно растрескался бы и образовал облако астероидов и ледяных глыб. А мы видим непроницаемую твёрдую поверхность, не отличимую от поверхности планеты. Эрг, какова масса объекта?
– Приблизительно один миллион земных, – ответил компьютер.
– При объёме Сферы с радиусом в треть а. е. [12] можно предположить, что звезда, которую она окружает, красный или оранжевый карлик. Даже если внутри вращается какая-нибудь планета.
– А если создатели Сферы использовали для её строительства все внутренние планеты?
– Вряд ли там уместилось бы много планет, не больше двух-трёх, в то время как на такую работу требуется по меньшей мере строительный материал сотни планет. Тем более что это наверняка не лёд. Эрг, высвети нам таблицу спектрального анализа.
12
Единица измерений космических расстояний, равна радиусу вращения Земли вокруг Солнца – 149,6 млн км.
Компьютер выдал на ложементы экипажа и кресла пассажиров все данные, какие имел.
– Да, это не лёд, – согласился Нурманн. – Но и не горные породы. И не металл. С ума можно сойти! Из чего она сделана?
– Похоже, это чистый углерод.
– Алмаз?!
– Виталий Семёнович, – вызвал капитана Шустов. – Надо садиться. Издали мы ничего не определим.
– Предлагаю сначала облететь этот шарик кругом, – сказал Бугров. – Найдём подходящее место для посадки и приземлимся.
Возражений не последовало.
«Дерзкий» приблизился к Сфере ещё на полмиллиона километров и направился вокруг «застывшего алмазного океана», постепенно снижаясь.
Стали видны «полыньи» – гигантские гладкие поля «льда», покрытые более тёмным материалом, нежели «волны» и «торосы», а также кратеры и ямы. Но все они были неглубокими, до полусотни метров, и не пробивали оболочку Сферы насквозь.
Компьютер после сотен измерений формы Сферы и дистанционного анализа её пород выдал свои выводы: Сфера действительно имела практически близкую к идеальной сферическую форму, а материалом её оболочки являлся обычный углерод, но в абсолютно необычном кристаллическом состоянии.
– Суперфуллерен! – назвал этот материал Нурманн. – Жаль, что не алмаз.
– Этого не может быть! – повторил своё заклинание Шустов.
– Но это факт, – посочувствовал ему Нурманн. – Наверное, Сфера сохранила форму именно из-за прочности этого суперуглерода.
Женщины экспедиции молчали. Они являлись специалистами в других областях науки и ждали своего часа, чтобы применить знания в деле.
– Ещё один круг, – объявил капитан Бугров. – Теперь в меридиональном направлении, если не возражаете.
Никаких ориентиров, конечно, Сфера не имела, её магнитное поле практически равнялось нулю, и определить, где север, где юг, было невозможно. Однако для удобства навигации Эрг взял противоположные районы Сферы в качестве полярных реперов, чтобы можно было ориентироваться относительно её поверхности, и она получила условные «экватор», «северный полюс» и «южный полюс».
«Дерзкий» перестал наматывать круги в широтной полосе и направился к «северному полюсу».
А через некоторое время система визуального контроля корабля получила с поверхности отражённый сигнал, и Эрг доложил:
– Фиксирую выход металла.
Оживились не только эксперты исследовательской группы.
– Капитан, разрешите разведрейд? – азартно предложил изнывающий от безделья Ломакин.
– Присоединяюсь! – одобрил его идею Филипп Каледин, входящий в команду исследователей в качестве оператора беспилотных систем и пилота шлюпа.
– Согласен с вами, – отозвался Шустов. – Виталий Семёнович, как вы смотрите на посадку?
– Оценим объект и решим, – сказал Бугров.
С высоты в двести километров, на которую опустился корабль после сообщения Эрга, стали отчетливо видны «выходы металла».
К удивлению космонавтов, это оказался космический корабль, судя по его форме, мало отличимой от ракетных систем землян начала двадцать первого века.
– Капитан! – разволновался Ломакин. – Похоже, мы здесь не первые?!
– Может быть, это корабль строителей Сферы? – нерешительно сказал Нурманн.
– Такой примитивной формы? Строители смогли вырастить Сферу из углерода и при этом пользовались допотопными реактивными ракетами?
– Форма не всегда отражает содержание.
– Эрг, пакет «К» в сигнале! – скомандовал Бугров.
Компьютер выполнил распоряжение капитана, послав вниз на всех доступных диапазонах связи программу контакта, разработанную учёными-ксенологами Земли. Программа была продублирована на четырёх языках: русском, китайском, английском и математическом.
Однако ответа не последовало. Торчащий из неглубокого кратера чужой космолёт остался нем и недвижим. Не сверкнул ни один лучик света, не шевельнулся ни один люк, если они там, конечно, были, в эфир не просочился ни один радиосигнал.
– Ещё раз.