Космопроходцы
Шрифт:
Расположение обсерватории выбирали тщательно, и по всем условиям для работы лучшим районом для её строительства был определён Циолковский, кратер диаметром сто восемьдесят километров, обладавший центральной горкой, где разместились телескопы, и тёмным дном, что специалисты посчитали дополнительным преимуществом: телескопам и фотометрам в районе кратера не мешали блики от лунных пород при появлении над горизонтом Солнца.
Десятого июля две тысячи сто восемнадцатого года в центре управления обсерваторией дежурила рабочая смена астрономов в количестве трёх человек: начальник смены оператор-астрофизик Доминик Гриневский, по легенде – прапраправнук писателя Александра Грина, оператор Вениамин Барсуков, обладавший фигурой спортсмена-бодибилдера, и техник-оператор Николай Толочко, выглядевший в свои тридцать три года студентом колледжа.
Каждый занимался своим делом, располагаясь в креслах с универсальной информационной поддержкой. В нынешние времена не было надобности следить за небом в окуляры телескопов, за людей это делали автоматы, сбрасывая изображения участков космоса на объёмные экраны операторов.
Как обычно первые два-три часа дежурства разговаривали мало, увлечённые созерцанием активности близких звёзд и работой с идентификацией излучений и «шумов» эфира.
Гриневский «пас» северный квадрант неба, украшенный созвездиями Ориона, Тельца и Эридана. Барсуков изучал спектры звёзд ближнего «засолнечья» в направлении на созвездие Кассиопеи. Коля Толочко контролировал все сообщения, поступавшие от общей апертурной сети комплекса, выдаваемые Григорием для изучения обнаруженных аномалий либо в движении небесных тел, либо в их свечении.
Потом начальник смены заказал кофе, к нему присоединился Толочко, и они принялись обсуждать недавнее открытие в созвездии Кеплера мигающей звезды класса К. Гриневский полагал, что звезда мигает из-за того, что вокруг неё крутится облако пыли. Коля Толочко стоял на том, что изменение блеска звезды можно объяснить и невидимой гравитационной линзой, располагавшейся между Кеплером и Солнцем.
– Зря копья ломаете, – вмешался в спор Барсуков. – Есть проблема поинтересней. Не хотите взглянуть?
Коллеги подошли к нему с чашками кофе в руках.
Объёмный экран, или виом, как теперь принято было называть современные системы визуального наблюдения, а также телевизоры и компьютерные мониторы, показывал густо заселённую звёздами область космоса в направлении на созвездие Ориона. Красное колечко в глубине виома отчерчивало вектор, по которому в данный момент принимал информацию нейтринный телескоп, ласково названный Циклопом.
– Ну и что? – с недоумением сказал Толочко, отбрасывая чуб, падающий на лоб.
– Странная вещь, – сказал Барсуков. – В этом районе вроде бы ничего не видать, ни одной звезды, а Циклоп регистрирует поток нейтрино, будто там прячется звезда.
– А что Григорий?
– Утверждает, что в этом квадранте нет неоткрытых звёзд. В каталогах действительно ничего.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Гриневский. – Направь туда остальные наши гляделки.
Барсуков набрал комбинацию на консоли управления, объяснил Григорию, что надо сделать.
Внутри колечка в темноте пространства сформировалось шарообразное облачко искр, похожее на одуванчик.
– Интересно! – выпятил губы Толочко. – Что это может быть?
– Инфракрасный источник.
– Но звезды-то не видно.
– Это, наверно, красный или, скорее, коричневый карлик [7] .
– Тогда почему его нет в наших каталогах?
– Потому что мы только начали подробно изучать этот квадрант.
– Так. – Гриневский задумчиво допил кофе, изучая необычный «одуванчик» в колечке. – Знаете что, парни, давайте-ка пощупаем его во всех диапазонах. А я свяжусь с КоКо.
7
Остывшая звезда небольшого размера с низкой температурой поверхности.
Он имел в виду Центр Национальной системы контроля, расположенный в Крыму. В просторечии Центр его сотрудники называли Космическим Контролёром, сокращённо – КоКо.
Расселись по своим местам, натягивая шлемы дополнительной реальности, позволяющие получать информацию от всех существующих источников, в том числе из Интернета, и общаться со всеми, кто мог понадобиться в любой момент.
Гриневский связался с КоКо, объяснил ситуацию дежурному комиссару.
Спустя час сам комиссар позвонил в «Астрон»:
– Вы запустили цепную реакцию, парни. Шестьдесят обсерваторий мира – в Чили, Канаде, Китае, в Евросоюзе, на Луне и на всех орбитах изучают Q Ориона. Знаете, какой вывод сделали коллеги в Египте?
– Не-ет, – озадаченно протянул Гриневский.
– Вы открыли «пузырь» Дайсона!
По залу центра управления обсерваторией пронеслась секунда оглушительной тишины. Потом очнулся Барсуков:
– Вы шутите?
Собеседник, находившийся в данный момент на Земле, в помещении Центра КоКо, рассмеялся:
– Ваши имена войдут в историю, парни. Работайте, ещё свяжемся.
Толочко посмотрел на застывшего Гриневского:
– Пузырь, он сказал?
– Он имел в виду Сферу Дайсона, – хмыкнул Барсуков. – Невероятно! Я думал – какой-то сбой в системе, в крайнем случае – невидимое облако газа.
– Работаем, открыватели пузырей, – сказал Гриневский, усилием воли возвращая себе рабочее настроение.
Уже неделю члены экипажа «Дерзкого» отдыхали и восстанавливались на базе Роскосмоса после возвращения из космических далей, оставив позади едва ли не две сотни световых лет и звезду-фуор [8] ипсилон Кормы Корабля. Отсутствовал только бортинженер и кванконик Леон Батлер. У него жена родила двойню, и он отпросился у руководства навестить семью.
8
Фуор – тип нестационарных звёзд с неравномерно меняющимся блеском.
Остальные оставались на территории комфортного городка Циолковский, выросшего ещё столетие назад на окраине российского космодрома «Восточный». Радуясь общению в тёплой компании, по вечерам собирались в клубе космонавтов, где часто выступали известные театральные и музыкальные коллективы, либо играли в волейбол и баскетбол на площадках базы.
На сегодня была запланирована встреча с командой планетолёта «Анадырь», экипаж которого славился своими победами над командами космодрома и других космических судов.