Космопроходцы
Шрифт:
На третий день пребывания «Дерзкого» в системе капитан Бугров выдал разрешение начать исследования планеты непосредственно на поверхности Афродиты, в районах, вызвавших наибольший интерес у членов экспедиции. Сажать космолёт на планету он не стал, несмотря на отсутствие явных признаков опасности в пределах контролируемого пространства, поэтому на пилотов «Дерзкого» – Ивана Ломакина и Альберта Полонски – ложилась дополнительная нагрузка, пилотировать десантные шлюпы класса «трансформер». Оператор беспилотников и исследовательских модулей Филипп Каледин
В первую пилотируемую экспедицию на Афродиту отправились сразу два шлюпа. Решено было посетить плато в северных широтах планеты, получившее название Заводские Столбы, и пустыню в южной части Афродиты, засеянную скалами «растительных» форм, названную Каменный Лес.
Кресло пилота шлюпа под номером один занял Иван Ломакин, второго – Филипп Каледин. За время полёта парни сдружились и пообещали во всём поддерживать друг друга.
Из учёных экспедиции в первом шлюпе разместились Шустов и Нурманн, во втором Карла де Лонгвиль и Шампинолли.
– При малейших признаках опасности сразу назад! – приказал капитан Бугров железным тоном. – Промедление буду считать неподчинением инструкции со всеми вытекающими! Как поняли?
– Будет исполнено! – браво отрапортовали Каледин и Ломакин.
«Дерзкий» один за другим сбросил шлюпы в дымное марево атмосферы Афродиты, и восьмиметровые аппараты, похожие на гигантских горбатых скатов, но умеющие менять форму в зависимости от внешних условий, устремились к границе тропосферы и дальше вниз, в плотные воздушные слои, насыщенные азотом и кислородом почти в тех же пропорциях, что и земной воздух.
Сначала Ломакин по просьбе начальника экспедиции медленно пролетел над Каменным Лесом. Сделал круг. За ним тот же маршрут повторил Каледин.
– Признаков опасности не вижу, – сказал Иван.
– Подтверждаю, – отозвался Филипп.
– Садимся?
– Сделайте ещё один круг, – попросил начальник экспедиции, вглядываясь в экран «стоглаза» – аппарата контроля физических полей, установленного в кабине шлюпа. – Повторим замеры.
Облетели Каменный Лес на высоте двух километров.
Сверху это странное образование и в самом деле напоминало засохший земной лес, деревья которого потеряли ветви, превратившись в уродливые, скрюченные и расслоившиеся столбы, разве что размеры этих столбов впечатляли: толщина их у основания достигала пятнадцати метров, а высота превышала две сотни.
– Доложите обстановку! – потребовал у пилотов капитан Бугров.
– Всё тихо, – сообщил Каледин. – Под нами никакого движения. Температура воздуха плюс двадцать шесть градусов. Ветра нет, болезнетворных организмов не обнаружено. Состав воздуха: восемьдесят процентов азота, девятнадцать кислорода, можно дышать.
– Отставить дышать! Выход только в скафандрах!
– Если мы не станем дышать – задохнёмся, – пошутил Ломакин.
– Иван!
– Понял, капитан, выполняю.
Шлюп завис между тремя гигантами, напоминающими высохшие
– Приземляемся, – сказал Шустов.
Аппарат плавно опустился на неровный бугор цвета лишайника.
Так как все пассажиры и пилот давно сидели в скафандрах, выполняя рекомендации инструкции, процедура выхода не заняла много времени.
Иван выбрался на захрустевший песок первым, огляделся, держа в руках штатный плазменный излучатель.
– Тяжеловато…
– Гравитация здесь на пятнадцать процентов больше земной, – пояснил Нурманн тоном школьного учителя.
– Знаю, просто оценил, всё спокойно, выходите.
– А мы? – раздался в наушниках шлема голос Филиппа.
Иван поднял голову.
Катер напарника висел над ними на высоте сотни метров.
– Вы чуть погодя, на всякий случай.
Учёные с хрустом прошлись по пенистой поверхности бархана, и вправду напоминавшей не то пемзу, не то песок, не то мох. Задрали головы, рассматривая колонну «секвойи» толщиной с древний нефтеналивной резервуар.
– Неужели дерево? – пробормотал Нурманн.
– Выносим аппаратуру, – сказал Шустов. – Филипп, садитесь рядом, выгоняйте своих «скибров».
Он имел в виду исследовательских киберов, способных самостоятельно проводить физико-химический анализ образцов грунта и любых объектов, измерять интенсивность излучений и полей и даже бурить почву для добычи информации о плотности и составе пород.
Шлюп Каледина сел в полусотне метров от первого катера. Учёные занялись своей работой.
Иван и Филипп обошли площадку по периметру, попытались отломать чешуйки отслоившейся «коры» «секвойи». С большим трудом, но это им удалось сделать.
– В контейнер, – оглянулся на них Шустов. – Проведём анализы в лаборатории.
– Камень, – взвесил в руке кусок «коры» Иван. – Никакой структуры не видать. Может, это и не дерево вовсе?
– А что? – хмыкнул Филипп.
– Если здесь была вода, то при высыхании ила мог выпасть осадок в виде таких вот «деревьев».
– Чепуха! – сердито возразил Шустов. – Ни один солевой раствор или ил не может сформировать такие крупные останцы.
– На Земле, – не согласился Иван. – А мы не на Земле. Хотя не буду спорить, самому хочется видеть в этих образованиях деревья.
Они ещё раз обошли периметр зоны исследований, прислушиваясь к голосам учёных и держа оружие наготове, однако сторожевые системы шлюпов, опиравшиеся на многодиапазонные датчики полей и локаторы, сигналов тревоги не подавали, и рейд потерял эффект опасной работы, превращаясь в рутинное стандартное мероприятие.
Учёные возились с приборами больше двух часов. Взяли образцы грунта, «коры» и стволов «деревьев», измерили радиоактивный и электромагнитный фон местности, превышавший земной как минимум на порядок. Но это была единственная аномалия, хоть как-то отражавшая факт исчезновения воды. Все остальные параметры среды оказались в пределах тех значений, которые были уже известны землянам.