Костер в ночи
Шрифт:
Дверь распахнулась и очень тихо закрылась. Вошла Марсия Мэйлинг, села напротив меня и позвонила, чтобы ей принесли чего-нибудь выпить.
Ошибиться невозможно. Гладкие медово-золотые волосы, широко поставленные прекрасные глаза, аристократический маленький нос и нисколько не аристократический рот – это действительно звезда вереницы романтических спектаклей, которые принесли успех одному из самых больших театров Лондона в первые послевоенные годы и продолжали приносить его сегодня.
Принесли напитки. Марсия Мэйлинг взяла
– Простите, – знакомый хрипловатый голос, – но мы не встречались? Я вас знаю, конечно?
– Очень смело с вашей стороны так говорить, мисс Мэйлинг, – улыбнулась я. – Думаю, обычно это вы стараетесь отвязаться от людей, утверждающих, что встречали вас. Нет, мы не знакомы.
– Уверена, что раньше вас видела.
Я ногтем переворачивала страницы.
– Возможно. Я манекенщица.
Признание все прояснило.
– Вот, значит, что! Вот где! Вы работаете у Монтефайа, не так ли?
– Чаще всего, хотя иногда и в других местах. Меня зовут Драри, Джианетта Драри. Ваше имя я знаю, конечно. И видела ваш спектакль, и предыдущий, и предшествующий ему…
– До сотворения мира, ясно, дорогая. Но как мило с вашей стороны. Должно быть, вы еще носили косички, когда мы ставили «Диких красавиц».
Я засмеялась.
– Рано их обрезала. Пришлось зарабатывать на жизнь.
– И каким способом… – Марсия пила джин, рассматривая меня. – Но теперь я вспомнила, где мы виделись. На зимнем показе у Ледока в прошлом году. Я купила шикарное платье для приемов…
– Топазовый бархат. Помню. Божественное платье.
Она состроила гримасу над стаканом.
– Надо полагать. Но я ошиблась. Вы не хуже меня знаете, что оно не предназначалось для блондинки.
– Вы и не были блондинкой, когда покупали его, – сказала я беспристрастно, прежде чем подумала. – Простите, – поспешно добавила я, – я…"
Но она засмеялась, прекрасно и радостно зажурчали звуки.
– Не была. Забыла. Покрасилась в каштановый цвет для «Митци». Это мне не шло, а пьеса все равно провалилась. – Она вытянула прелестные ноги и подарила мне знаменитую треугольную улыбку. – Я так довольна, что вы приехали. Я здесь всего три дня, и у меня уже началась ностальгия. Первый раз удалось подумать о таких цивилизованных вещах, как наряды, я их обожаю, а вы?
– Конечно. Но так как это моя работа…
– Знаю. Но здесь говорят только о рыбалке и скалолазании, а они невыносимо скучны.
– Тогда что же вы здесь делаете?
Вопрос был бестактным, но она ответила без малейшей обиды.
– Моя дорогая. Отдыхаю.
– О, понимаю.
Я постаралась, чтобы это не прозвучало вопросом и ничего не выражало, но Марсия повела бровью и снова засмеялась.
– Нет, я имею в виду отдых не только от работы. Спектакль прекратился неделю назад, Адриан сказал, что я положительно должна вести растительный образ жизни, а я как раз прочла превосходную книгу о Скае, и поэтому я здесь.
– И Скай не дотягивает до уровня книги?
– В какой-то мере. Холмы завораживают, как и все вокруг, а вчера я видела оленя с олененочком, но беда в том, что невозможно перемещаться в окрестностях. Вы любите прогулки, изнурительные, я имею в виду?
– Да, пожалуй.
– Ну а я нет. И Фергус просто отказывается выводить машину на некоторые дороги.
– Фергус? Так вы здесь с мужем?
Я тщетно пыталась вспомнить, кто в данный момент был мужем Марсии Мэйлинг.
– Моя дорогая! Я совершенно не замужем, именно сейчас. Разве это не верх блаженства, для разнообразия? – Она прелестно хихикнула через розовый джин, и я обнаружила, что улыбаюсь в ответ. Ее очарование осязаемо, это что-то лучезарное и очень живое, из-за чего глупейшие штампы и устаревшая сумбурность речи согревают сердце, и это так же реально, как яркое пламя камина. – Нет, Фергус мой водитель.
– Марсия! – Я назвала ее по имени, прежде чем успела себя проконтролировать, это была, своего рода, дань ее очарованию. – Неужели вы притащили машину с шофером сюда? И это называется растительным образом жизни?
– Ну, я ненавижу ходить пешком, – сказала она рассудительно, – и, во всяком случае, мы здесь не все время. Я в некотором роде совершаю турне по Северо-Западу Шотландии и островам. Давайте еще выпьем. Нет, платить буду я. – Она протянула руку и позвонила. – В известном смысле, мы приехали сюда из-за Фергуса. Он здесь родился. Не то, чтобы он питал сильную любовь к дыму родного очага и тому подобному, но это место ничуть не хуже любого другого".
Я глазела на нее, ничего не могла с собой поделать.
– Вы очень чутки… Те, кто на вас работают…
Она посмотрела на меня. Этот вариант знаменитой улыбки я явно видела в шаловливом спектакле «Да, моя дорогая».
– Вот такая я. Но Фергус… Вам сухого хереса, да? И еще розового джина. – Она сделала заказ и повернулась ко мне. – Знаете, если бы я заговорила так с кем-нибудь в отеле, они бы с перепугу застыли как… как фаршированная форель.
– А кто еще здесь отдыхает?
– Ну, подумаем… Полковник Каудрей-Симпсон с супругой. Тупые, но приятные. Все время ловят рыбу, днем и ночью, и ни разу, я точно знаю, ничего не поймали.
– Кажется, я видела, как они входили. Пожилые, с пустой корзиной?
– Правильно. Продолжая разговор о рыбах, имеются еще мистер и миссис Корриган и мистер Брейн.
– Случайно, не Алистер Брейн?
– Кажется, его так и зовут. – Задумчивый взгляд. – Ваш друг?
– Встречала. Он занимается рекламой.
– Ну, он все время с парой Корриганов. И, – добавила Марсия задумчиво, – если бы во мне когда-то возникло желание жалеть жену красивого мужчины, я бы выбрала миссис Корриган".