КОСТИ
Шрифт:
– Добрый… – «час» не смогла договорить Линда, снова забыв набрать воздуха с непривычки. – По какой цене бальзамирование?
– Ваше тело уже подвергалось каким-либо изменениям? – мило спросила стройная молодая блондинка.
– Нет.
– Сколько времени прошло с момента смерти?
– Девять дней. Но я только что из холодильника. 626-ой морг.
– Это очень хорошо, скорее всего, разрушающие процессы ещё не начались. Я бы порекомендовала вам пластинацию, она имеет очень долговременный эффект вне зависимости от атмосферы, к тому же вы сохраните
– Сколько стоит простое бальзамирование?
Администратор окинула клиентку кротким взглядом профессионально оценивающих глаз.
– Я так понимаю, срочное? – безобидно уточнила она.
– Да.
– Сто пятьдесят руинов. В стоимость входит сосудистое бальзамирование, обработка поверхности кожи, слизистых, всех внутренних органов, и роговицы глаз.
– И на сколько хватит?
– Гарантийный срок – один месяц, но при отсутствии неблагоприятных факторов, выполнении поддерживающих процедур и соблюдения послеоперационных рекомендаций, реальный срок может быть значительно больше.
– Можно позвонить? – указала Линда на стационарный аппарат связи на стойке.
– Да, конечно, – Катерина развернула к ней дисплей.
– Это междугородний звонок.
– Ну, не международный же, – улыбнулась девушка.
Линда набрала номер, который помнила наизусть. Смутившись прямого великодушного взгляда блондинки, она повернулась в полный оборот. Но и тут огромный плакат, висевший на стене, словно пытался добить её: «Добровольная эвтаназия для лиц до 35 лет, не имеющих детей, обеспечивает сохранность тела по государственной страховке на 100 следующих лет. Добровольная эвтаназия – это выбор умных».
– Мам, привет, это Линда, – заговорила она, услышав знакомое монотонное «Майлс» в трубке.
– Ооо! Привет, дорогая, как ты? Как маленькая Рут? – смягчился голос миссис Майлс, заслышав дочь.
– Прекрасно. Мам, мне срочно нужно сто пятьдесят руинов. Переведёшь в клинику прямо сейчас, у меня нет с собой ничего. Они скажут реквизиты, да? – она вопросительно повернулась к администратору – та утвердительно кивнула.
– Милая, что случилось? Ты же сказала, что в порядке…
– Мам, некогда рассказывать. Я звоню с чужого коммуникатора, ты вышлешь денег?
– Но на что тебе деньги?
– На консервирование. Я изменилась, только давай без паники.
– Какая паника, ну изменилась и изменилась! Все когда-то меняются. Но дорогая, у нас с твоим отцом вскоре у самих запланирована процедура. Деньги нужны на неё, сама понимаешь.
– Понимаю. Я вышла на работу и всё отдам тебе к дате вашей процедуры, просто сообщи мне, когда нужно.
– Да? Ну, хорошо. Только отцу не говори, что я одолжила. Нам нужно к шестьдесят второму край. Запиши, а то забудешь.
– Хорошо. Мам, я сейчас дам трубку администратору, она продиктует тебе, куда отправить деньги.
Маленка взяла трубку и любезно продиктовала реквизиты.
– Можете пока присесть на диванчик, я сообщу вам, как только оплата пройдёт.
Линда послушалась её совета. На журнальном столике были разложены каталоги с разными видами консервации. Цены здесь, конечно, не приводились – только достоинства. Ещё была одна книжка Рэя Маккьюри «После смерти жизнь только начинается: удивительные судьбы великих людей, раскрывших свои таланты после изменения».
– Извините, – обратилась Линда к доброжелательной блондинке, – а у вас в центре есть работа?
– А какое у вас образование?
– Профобразования нет.
– Тогда только на моё место, но я пока никуда уходить не собираюсь. Оплата ваша прошла, сейчас оформлю карточку и провожу вас в процедурный. Давайте книжку гражданина и справку с морга.
Линда протянула ей документы. Девушка расторопно защелкала по клавиатуре.
– Простите, у вас указана причина смерти – отравление, но не указано чем, – снова обратилась она к клиентке через минуту.
– А это важно?
– К сожалению, да.
– Животным. Некачественным мясом животного. Надо писать какого?
– Я напишу альтрициала, – заговорщически прищурила глаза блондинка. – В этих домашних фермах сейчас столько их разводят, не прививают, не следят, вечно отравления с ними. Кстати, забыла спросить, вам цвет кожи подвести под натуральный?
– Это ещё дополнительных денег стоит?
– Совсем не много.
– Ну и что мне ещё раз маме звонить?
Администратор виновато улыбнулась и пригласила клиентку последовать за ней в операционную.
Линда вышла из центра, когда уже стемнело. Под ногами красными диодами светился разделительный бордюр, над головой горели огни автострады, грыжей заруливающей на второй этаж здания, где расположилась, по-видимому, автостоянка.
Из колонок парка доносилась флейта, фонтаны переливались разными цветам в такт музыке, вокруг сновали люди с фотоаппаратами и коммуникаторами, на волнистых скамейках лежали другие. Изменённая художница со своим натурщиком, что работали здесь днём, конечно, уже закончили и ушли.
Тротуар ощутимо поредел, и Линда быстрым осмелевшим шагом дошла до входа в ближайшую станцию подземной железной дороги. Она с размаху распахнула дверь по привычке, но замерла на пороге. Линда кое-что вспомнила. Страх неизвестности начал давить на неё, и она сделала два шага назад. Изменённые не пользуются подземкой. По возможности, они обходят стороной все объекты, находящиеся под землёй. То ли там им плохо, то ли поверье какое, но так заведено. Вот только ей надо попасть домой, а в столь поздний час это реально сделать только по подземке. Вот ведь досада, у неё и проездного-то нет. Заметив у входа ещё одного нищего, на которого не обратила внимания при первой попытке войти, она решила, что рядом с ним на проезд просить прохожих даже неудобно, и вбежала обратно в вестибюль. На ходу перепрыгнув турникет (привет, бесшабашная юность!), она стремительно помчалась по эскалатору. Охранник даже с места вставать не стал.