Костры Фламандии
Шрифт:
Увлекшись, Диана не сразу обратила внимание, как с каждым словом лицо де Корнеля все больше мрачнело. Как наливались кровью его глаза. Диана еще не знала, насколько взрывной характер у ее будущего супруга и как быстро его простоватое добродушие способно смениться почти истерическим гневом.
– Какой еще потомок Великого магистра, графиня?! – почти задыхаясь, спросил он, давая понять, что только теперь по-настоящему уловил, о ком, собственно, идет речь. – Тот самый, который появился недавно в Париже неизвестно откуда, и о котором маркиз д’Атьен успел распустить слух как об искателе сокровищ ордена тамплиеров?
– Что, уже успел распустить слух? – всмотрелась в глаза Пьеру графиня де Ляфер, судорожно сжимая руками его плечи. – Д’Атьен что, в самом деле успел распустить его? Какое жалкое ничтожество! – пробормотала она, глядя куда-то в сторону. – Так низменно воспользоваться тем, что я пощадила его, помиловала, забыв при этом извечный девиз шварценгрюнденов: «Никогда не жалей врага!»
– Помиловали? Вы? Кого именно: де Моле? Д’Атьена? Как это произошло? Кстати, ни в одном уважающем себя парижском семействе этого новоявленного де Моле в качестве наследника Великого магистра тамплиеров не признали. Такое отношение к нему вас не настораживает?
– Ладно, не будем сейчас об этом, – мрачно заупрямилась Диана, вдруг поймав себя на том, что, возмутившись поступком д’Атьена, совершенно забыла возмутиться действиями человека, представившегося графом де Моле.
– Так вот, я проверял легенду о его происхождении через весьма достоверные источники. В результате мне совершенно ясно дали понять, что в наше время у Жака де Моле никаких потомков нет и быть не может. Просто какой-то проходимец, из французов, что когда-то вынуждены были бежать за пределы страны, выдает себя за графа де Моле. И якобы даже пытается возродить орден тамплиеров. Но все это с одной целью: добраться до сокровищ ордена.
– До сокровищ? Господи! – рассмеялась графиня, хотя в душе ей было не до смеха. С графом де Моле она, естественно, разберется. Сейчас ее тревожило другое. Диана отлично понимала, какой ужасный промах допустила только что, раскрыв имя человека, наведшего ее на этот дворец. – Тогда этот лжерыцарь действительно смешон и жалок.
– Рад, что, наконец-то вы начинаете понимать это.
– Замечу, что я не знакома с ним слишком близко. Мне лишь вчера представили его, да и то совершенно случайно, благодаря посредничеству одной дамы, которая, кстати, тоже хотела познакомить меня с вами. – Диана ревниво помахала пальчиком у лица графа. – Эта дама опасна. Она уже немало знает о ваших похождениях, милый граф. Ну, ладно, ладно, я не злопамятна, – тотчас же усмирила она де Корнеля. – Так вот, познакомить нас собиралась она. А тут появился этот, как вы говорите, проходимец, и ошарашил нас обоих сообщением о том, что граф де Корнель поехал осматривать какой-то дворец. На предмет его покупки. Вот и вся тайна.
– В любом случае упоминать в этом доме имя графа де Моле вы не должны. А сам я позабочусь о том, чтобы этим негодяем как можно скорее заинтересовалась полиция.
– Что вы сказали, граф? – полусонно переспросила Диана, вновь обволакивая графа руками. – Полиция? Да, конечно. Если нам чего-то и не хватает сейчас – так это вмешательства в наши семейные дела полиции. Не будем больше о де Моле. В этом доме о нем забыто. Не так ли?
Еще несколько откровенных ласк, еще несколько греховных движений – и граф вновь оказался в плену той страсти, которая не могла не разыграться в благословенных водах их венчальной купели.
И продолжалось это долго. Невероятно долго.
– Теперь ты понимаешь, милый, какой это изысканный дипломатический прием – вести задушевные беседы с мужем в ванной? – по-заговорщицки спросила милая провинциалка, поражая воображение Пьера очередной невероятной позой, о существовании которой тот в свои «за сорок» даже не подозревал. – Пусть же он станет нашей семейной традицией. Ты не согласен?
Д’Артаньян и лейтенант Морсмери переглянулись. Только теперь гасконец наконец понял то, чего, пребывая в весьма радужном настроении, не удосужился понять до сих пор: в ставке вообще не знают о том, что произошло под Дюнкерком. Не только донесения, но и слухи о падении крепости, сюда еще не доходили.
Он-то считал, что в неведении пребывает лишь тот встретившийся им молоденький лейтенант-драгун, который, очевидно, все еще муштрует своих солдатиков у церковной ограды, мечтая стать героем Дюнкерка.
– Прошу прощения, ваше высочество, – мгновенно оценил он ситуацию. – Мы не знали, что донесение еще не дошло до ставки. В таком случае имею честь сообщить, что мы, несколько мушкетеров и гвардейцев, штурмовали крепость Дюнкерка вместе с украинскими казаками, пребывающими под командованием полковника Сирко, – снова отсалютовал рапирой д’Артаньян – Позволю себе заметить, талантливейшего полководца.
– Под командованием какого еще такого «полковника Сирко» вы отважились штурмовать Дюнкерк? – побледнел принц де Конде.
– С которым не так давно вы и кардинал Мазарини…
– Мне не нужно напоминать, с кем мы с кардиналом Мазарини вели переговоры! – потерял всякое терпение маршал. – Но мне доподлинно известно, что Сирко пока еще находится в Варшаве или еще дальше, где-то там, в своей Украине. Что он пока еще не ступил и ступить не мог на землю Франции! – вдруг взорвался принц. – И перестаньте паясничать, лейтенант. – Адъютант! Майор!
– Слушаюсь, ваше высочество! – мгновенно вырос рядом с командующим адъютант, который так и не решился войти в здание.
– Арестовать этого наглеца! Я приказываю: арестовать его! – неожиданным басом пророкотал главнокомандующий, считая, что адъютант слишком замешкался.
– Выполняю, ваша светлость! Извольте отдать вашу рапиру, – бросился майор к д’Артаньяну.
Словно бы не замечая его протянутой руки, лейтенант мушкетеров с грустной улыбкой взглянул на принца де Конде, обвел взглядом своих друзей и снова перевел его на главнокомандующего.
– Как и надлежит офицеру его величества, я повинуюсь, – спокойно произнес он, доставая из ножен рапиру и передавая ее майору. При этом даже не взглянул на него. – Но поскольку мое сообщение правдиво, в чем вы очень скоро убедитесь, ваше высочество, то попрошу великодушно позволить мне, уже в качестве арестованного, присутствовать до конца допроса. Все равно ведь могут понадобиться мои разъяснения.
– Поз-во-ля-ю! – отчеканил главнокомандующий, словно находился на плацу. – Пусть говорит, – обратился он к де Морелю, кивая в сторону испанца. – Переводить не нужно. Я достаточно хорошо владею испанским, чтобы понять все, что он может сообщить мне.