Костя+Ника
Шрифт:
– Вот видишь, боишься, - хохотнула Верка.
– Я ведь тебе до сих пор нравлюсь, но ты самому себе боишься в этом признаться.
Она вдруг обхватила его за шею и прильнула губами к его губам. Костя чувствовал влажный податливый рот, запах сигарет, смешанный со слащавым ароматом духов. Ее губы раздвинулись, приглашая Костю разделить поцелуй. И он бессознательно ближе притянул девчонку к себе.
– Хочешь, я теперь буду гулять только с тобой? Пошлю Стаса куда подальше, а ты эту художницу. Нам больше никто не нужен, - жарко шептала она, целуя Костю.
И тут он опомнился:
– Хватит, мне надо идти.
– Куда? К этой скелетине? Неужели я хуже? Ты ведь сам понимаешь, что тебе нужна я, а не она. Какая тебе с нее радость? Разговоры разговаривать? Или ты только на это способен?
– Верка зло сощурилась.
Обвинение больно задело Костю. Что он, не мужик, что ли? Чего отказываться, если Верка сама на нем виснет? В конце концов, у всех это когда-нибудь случается в первый раз. Но тут же в памяти укором совести всплыла Ника, и ему стало стыдно за собственные мысли.
– Дешевка ты, Верка. Дешевка!
– бросил Костя и, не оглядываясь, побежал прочь.
Самый долгий день в жизни Ники подошел к вечеру. Огненно-фиолетовый закат отпылал на небе. Сумерки растеклись по темно-зеленой стене леса, смыв полутона и оттенки. На поля осел влажный белый пух тумана.
Скоро должен был прийти Костя. Никандра столько долгих дней провела, прислушиваясь к его шагам, что это стало ее второй натурой, но теперь даже ожидание окрасилось в новый цвет. Идол вдруг перестал быть безнадежно недосягаемым. Если она снова научится ходить и станет такой же, как все, Костя сможет полюбить ее. Он должен полюбить ее. Она добьется его любви, чего бы ей это ни стоило. С этого дня он никогда больше не увидит ее в инвалидном кресле. Никогда!
Ника сидела на диване и придирчиво изучала себя в зеркале. Интересно, она может понравиться? Вроде бы не уродина, но и не красавица: веснушки на носу, волосы торчат в разные стороны. Она попыталась пригладить непослушные кудри, но, заметив, что за ней наблюдает мачеха, смутилась и отложила щетку.
Анастасия впервые видела, чтобы падчерица прихорашивалась. "Неужели в этом заносчивом замкнутом зверьке просыпается что-то человеческое? Да, этот парнишка и впрямь творит чудеса", - с удивлением подумала женщина.
Возле дома Ивановых Костя перешел на шаг, чтобы отдышаться после бега и прийти в себя. Настроение было паршивое. Почему после встреч с Веркой у него всегда остается муторное чувство? Он пятерней причесал растрепанные волосы и нажал на кнопку звонка.
При виде Кости Ника просияла. Ей хотелось встать ему навстречу, но без поддержки это еще не получалось.
– Диван очень низкий, - сказала она, словно извиняясь за свою неудачу.
– Ничего, сейчас еще раз попробуем.
Костя подхватил ее, она сделала отчаянное усилие и на этот раз встала. Подстраховывая девочку, парень держал ее в объятиях и вдруг подумал, что всего лишь несколько минут назад он обнимал Верку. Воспоминание о ее рыхлом, полноватом теле вызвало у него отвращение. Чтобы вымарать его, стереть из памяти, он крепче прижал к себе Никандру. Она была такая легонькая и хрупкая, что ее хотелось защитить от всех бед и напастей. Костю переполняла гордость за то, что он спас ее от главной беды - инвалидности.
Нику окатило жаром: Костя обнимал ее. Это была не иллюзия, не сон. Неужели по-настоящему? Вдруг она заметила у него на шее след губной помады, и счастье тотчас слетело с нее, как листва от порыва безжалостного осеннего ветра, оставив обнаженной раненую душу. Ника знала, кто так ярко красит губы. Ее рука нащупала подлокотник дивана, Костя опустил ее на сиденье.
– Устала? Но ничего, вот увидишь, через неделю бегать будешь, - бодро сказал он.
Ника не могла притворяться, что ничего не произошло, и радоваться в унисон с Костей. Красный след у него на шее делал это невозможным. Она отчаянно пыталась вытянуть себя из трясины под названием обида, хватаясь за малейшую соломинку надежды. Может быть, это вовсе не помада? А может, его мама тоже красит губы ярко-красным. Чушь! К чему домыслы? Лучше спросить у него.
– А что ты делал перед тем, как прийти?
– Огород поливал, а что?
– Один?
– Нет, с симфоническим оркестром. Они мне играли, чтоб шибче со шлангом бегалось. Что за допрос?
– раздраженно сказал он.
Теперь Ника была уверена, что Костя встречался с этой противной накрашенной девицей. Как он мог, в такой день! Впрочем, все это неважно. Ведь она еще только учится быть любимой. Она добьется того, чтобы Верка и все прочие остались в прошлом и Костя принадлежал бы лишь ей одной. Пусть только не скрывает, пусть скажет правду, и она ему все простит.
– Просто интересно, с кем ты сегодня встречался.
– Мало ли с кем, - Костя отвел глаза.
Откуда Ника могла узнать про Верку? Не ясновидящая же она.
– А как тут Колобок?
– попытался он перевести разговор в другое русло, но Ника не обратила внимания на его слова.
– Ты был у своей соседки, - тихо сказала она, подталкивая его к признанию.
– Если и был, что тут такого? Я докладывать не обязан.
Косте на ум пришли слова Верки про то, как Ника его окрутила, и это больно задело его самолюбие. В самом деле, что он, обязан отчитываться? Он ради нее бросил Верку, бежал как угорелый, а она сцены ревности закатывает.
– Пожалуйста, я все пойму, только не лги!
– воскликнула Ника.
Ей претили фальшивые отношения между отцом и мачехой: когда он заводил новые интрижки, а она делала вид, что ничего не замечает. Нике была невыносима мысль о том, что между ней и Костей тоже поселится ложь.
– Что я, собственность твоя, докладывать, с кем мне быть, а с кем нет? Я к тебе не на службу хожу, - повторил он слова Верки и, хлопнув дверью, ушел.
Пока шагал до дома, Костя немного остыл, и к нему вернулась способность размышлять. Чего он, собственно, взбеленился? Ведь и правда с Веркой был. Но как Ника проинтуичила?