Костя+Ника
Шрифт:
– Могла бы сказать, что ты хочешь собаку, и мы купили бы тебе хорошего породистого щенка, - сказал он, привычно стараясь откупиться от проблем отцовства очередным подарком.
– Мне не нужна никакая собака, кроме Колобка. И он не виноват, что у него нет породистых родителей. Зачем она прогнала его? И ребят прогнала.
– Я никого не прогоняла. Думаю, после того, что они сделали, им стыдно показываться на глаза, - сказала Полина.
– И что же они натворили?
– поинтересовался отец Ники.
– Я не говорила вам, потому что не хотела расстраивать. И потом, Нике это было бы неприятно, - фальшиво проговорила женщина и, выдержав паузу, как будто ей с трудом давалось это признание, закончила: - Они пытались украсть бинокль.
– Неправда! Я сама им дала посмотреть. А она обвинила их в воровстве.
– Вот как оборачивается! Значит, во всем я виновата! За все мои труды...
– Полина подняла передник, вытирая несуществующие слезы.
Родион Викторович подошел к женщине и примирительно положил руку ей на плечо:
– Ну что вы, Полина. Успокойтесь.
Почувствовав, что сила на ее стороне, Полина нарочито громко всхлипнула:
– Ведь как стараюсь и все не угожу. Может, мне вообще уйти?
– Зачем же так сразу, Полина, дорогая. Что мы будем без вас делать?
– Уйду я, уйду, - настойчиво повторила Полина, видя, что ее не отпускают.
Она даже себе не признавалась, что давно была влюблена в хозяина безнадежной любовью старой девы к знаменитости. Всегда элегантный, подтянутый, Родион Викторович был для нее идеалом мужчины. Запах его дорогого одеколона, его мягкий упрашивающий тон кружили голову стареющей женщине. Было приятно ощущать себя центром его внимания. И тут настал ее звездный час - как в радужном сне, она услышала слова своего идола:
– Ведь вы для нас как член семьи.
"Член семьи" - неужели он и правда сказал так? Полина уже представляла, как будет пересказывать эту сцену каждой из своих приятельниц, заканчивая ее апофеозным: "Вы для нас как член семьи!"
Ника с гадливостью наблюдала эту сцену, сплошь пронизанную фальшью.
– Почему ты веришь ей и не веришь мне?!
– воскликнула она.
– Потому что я всегда был с тобой слишком мягок. А вседозволенность тоже должна иметь границы. Ты стремилась, чтобы мы тебя отсюда забрали? Изволь, в ближайшее время заберем. А пока будешь во всем слушаться Полину. И хватит капризов. Достаточно того, что ты сегодня всех на ноги подняла, - ледяным тоном сказал отец и, смягчившись, обратился к женщине: - А вы с ней построже, не бойтесь проявить характер.
Он взглянул на часы. Пока доедет до города, будет уже слишком поздно. Весь вечер псу под хвост! Впрочем, можно зайти в "Артистическое кафе". Рюмка коньяку и легкая болтовня ни о чем помогут привести нервы в порядок.
Приехав за хлебом, Костя увидел возле сельского магазина Колобка. Пес бегал вокруг картонной коробки, служившей урной, выискивая пропитание. Увидев Костю, он завилял хвостом и подбежал.
– Вот ты где, дуралей, - Костя потрепал пса по загривку.
По правде говоря, он не слишком обрадовался встрече. Возникали только новые проблемы. Ника никогда не поняла бы его и не простила, брось он Колобка здесь. Но, с другой стороны, сейчас не хватало только собаку к Ивановым притащить. Правда, можно его пока устроить у себя.
– Мать меня убьет, если я тебя в дом притащу, - вздохнул Костя.
Колобок слушал, подняв одно ухо и преданно глядя Косте в глаза. Его хвост понуро обвис и только изредка нерешительно покачивался, как будто пес понимал, что радоваться особенно нечему.
– Ладно, пойдем. Что-нибудь придумаем.
Хвост-пропеллер тотчас отчаянно закрутился.
Костя не стал брать собаку к Нике. Ему и без того предстоял нелегкий разговор с ее родителями. Надо было объяснить все про Полину и почему он, никого не предупредив, увез Нику в лес. Правда, он обещал ей, что никому не расскажет, как она пыталась покончить с собой. Хотя, может быть, ее отцу и следовало бы задуматься.
Костя привычно зашел в калитку и направился к дому, где Полина подметала крыльцо. Женщина оторвалась от своего занятия и, смерив гостя неприветливым взглядом, покачала головой.
– Явился. И не совестно.
– Я к Родиону Викторовичу, - буркнул Костя.
– Больше у него дел нет, как тебя дожидаться. Уехал он.
– А Ника?
– И ее нет. Все уехали, - отрезала Полина.
Костя сник. Он не думал, что они с Никой расстанутся вот так, не попрощавшись. Он даже не успел сказать ей про Колобка.
– А она больше не приедет?
– обескураженно спросил он.
– Я докладывать не уполномочена. К тому же после вчерашнего тебе лучше забыть дорожку к нашему дому, - произнесла Полина, с удовольствием ощутив на губах вкус слов "наш дом".
Полина вновь принялась мести ступеньки, будто хотела вместе с пылью вымести и Костю, и все воспоминания о прошедшем лете прочь за порог этого дома.
Больше здесь делать было нечего. Костя повернулся и побрел домой. Как же так, Ника уехала, и он даже не успел поговорить с ней, взять ее номер телефона. Вдруг в нем шевельнулось сомнение: а может, она еще здесь? Иначе почему бы осталась Полина? Она ведь при Нике сиделкой, чего ей тут одной делать?
Парень замедлил шаги, а потом резко повернул назад. Дойдя до особняка Ивановых, он решительно нажал на кнопку звонка. Никто не отозвался. Чем дольше за дверью по комнатам эхом разносилась трель, тем больше в Косте росла уверенность, что Ника в доме и ее держат взаперти.
"Вот сволочи! Они ее доконают", - со злостью подумал он.
Нужно во что бы то ни стало повидать ее. Но как? Может, ночью, когда все лягут спать? Мысль не показалась Косте ни странной, ни абсурдной. Главное, чтобы Ника не падала духом и знала, что она не одна.
ГЛАВА 21
После полуночи фонари на улицах гасили, и поселок освещался лишь одинокой лампой луны. Холодный свет стекал на жестяные крыши, путался в кронах деревьев. Костя вышел к особняку Ивановых. По другой стороне улицы сплошной черной стеной стоял лес. Ночью деревья были неразличимы, и только вверху зубчатые контуры елей очерчивались на фоне подсвеченного юпитером луны неба. Звезды казались близкими, будто близорукое небо клонилось к земле.