Костяной Венец. Часть 1. Академия Утёс
Шрифт:
И он впервые ощутил самодовольство, коим никогда не грешил – не приходилось.
– Надо же. – зевая изрёк синоптик, разглядывая документы студентов Утёса, – Впервые у нас практиканты. Ну что ж – почему нет? С кадрами небольшая текучка, надеюсь с вас выйдет толк. На жаловании опять же сэкономлю…
Господин Озоран оказался нудным, медлительным, но очень дотошным работодателем. Не поленился лично ввести в курс дела, показать рабочие места – пыльные, тесные, на солнечной стороне. Все последующие среды вплоть до октября обещали быть душными и не слишком интересными,
– Я никогда в жизни не предсказывала погоду. Это страшно нудно. – Эльза зависла над картами, чертежами, формулами, ничего не понимая.
– Разберемся. Тут по сути и дар не нужен. – он прислонил палец к подбородку и нахмурил лоб, – Цифры и траектории – не сложно.
– Вот поэтому прогнозы погоды часто не сбываются. – Эльза упрямо отодвинула сокурсника, – Потому что не всё поддается вычислению.
– С должным усердием уж циклон можно просчитать.
– Самоуверенное заявление. – она повернулась к Виктору и с вызовом подняла на него глаза, вздёрнула курносый нос, упёрла руки в бока, – Ты выбрал не ту сферу применения своего искусственного дара, Виктор.
– На что спорим, что я просчитаю точную погоду на неделю и ни разу не дам маху?
– На две недели!
– Две? Пусть так.
– По всей арии!
Он напряженно прищурился, но потянул ладонь для рукопожатия:
– И спорим на что?
– Продуешь и будешь каждое утро практики кормить меня в том кафе.
– Идёт. А если выиграю я, то… ты расскажешь, как избавиться от мигрени.
Сделку скрепили и, не тратя времени на пустые слова, Виктор приступил к работе. Господин Озоран лишь дивился рвению практикантов и радовался, что не побоялся взять их на стажировку.
Эльза тоже была занята, что-то мастерила из кусочка бумаги для записей. Десятки изгибов, задумчивый взгляд, который всё тяжелел и частенько переходил на увлечённого расчётами Виктора. Вздох.
– Что? – улыбнулся молодой человек, глядя на помрачневшую Эльзу. Она то ли не верила в его успех, то ли заведомо сочувствовала его провал, то ли была другая причина.
Она помотала головой и пожала плечами и вплоть до возвращения в Утёс мочала несколько мрачно.
Путь к дирижаблю Виктор преодолел нелегко – голова опять раскалывалась. От Эльзы не укрылось его недомогание и рассеянный взгляд, но слов она не нашла. Летели молча, молча расстались.
На другой день Виктор на крыльце поймал взглядом Эльзу среди толпы и показал пальцем в небо на сгущающиеся облака – мол, смотри, прогноз сбывается.
Он едва не столкнулся с худым почтальоном:
– Мастер Дарм?
– Да.
– Срочная телеграмма. – он передал бумагу и исчез.
Четверть минуты спустя эта бумага из рук Виктора падала на ступени. А Виктор мчался на утренний дирижабль.
Глава 5. Она была Примой
– Виктор, ну зачем так преувеличивать? Со мной всё в порядке! – немолодая женщина отбивалась от заботы любимого внука – бледного от испуга, который всё никак не проходил, – Вот узнают твои родители, что ты из-за меня забросил учёбу, и нам несдобровать.
– Бабуль, ну какая учёба? Ты у меня одна!
Даже странно было, что эта породистая красивая женщина приходилась такому взрослому парню бабушкой. Мистресс Тефлисс прекрасно выглядела для своих шестидесяти двух лет. Морщинки – только от улыбчивых глаз, а стать такая, что не каждая гимназистка похвастается. Невероятной красоты женщина старела изысканно, благородно. Виктор вился вокруг неё, не давал и шага сделать без помощи, всё бегал по хозяйству, пылинки сдувал.
– Сядь! – рыкнула она на него и постучала по столу легонько, – Вик, не мельтеши и поговори со мной.
– Да, ба. – кивнул он послушно и приземлился прямо на ковёр рядом креслом бабушки, – О чём поговорить хочешь?
– Что у тебя нового? – она погладила его волосы привычным движением, – Такой взрослый стал… неужели эта голова когда-то в ладонь помещалась? – он зажмурился от удовольствия.
– Что у меня нового… – задумался он, – Представляешь, ректор Крафт у нас теперь «навигацию» ведёт.
– Вот это да! – криво усмехнулась она, – С чего вдруг? Пижон и самодур.
– Ба, ну он же легенда… талантливый, разве будешь спорить?
– Талантливый, – согласилась она, – Но очень уж скользкий тип.
– Расскажешь про него?
– Говорить о людях плохое, родной, это моветон. Давай лучше скажу так: Крафт бледная тень своего первого наставника. Вот тот – легенда. А этот чисто по наработкам того гения прошёлся и лавры собрал, да императору где нужно… – она осеклась, – Ну в общем скользкий тип.
– Он сказал нам, что… волей можно переломить изначальный Путь. Судьбу то есть… – он нахмурился, – Бравада? Ты когда-то что-то подобное тоже говорила.
Знал он такие паузы: Фелис Тефлисс подбирала слова, соединяя их с тонкой нитью долгих воспоминаний. Опыт у неё был тяжёлый, как у звезды балета империи. Фелисе Тефлисс принадлежала целая эпоха танца, миллионы поклонников по всему миру и бремя искусства, в котором много жестокости. Она несла себя по жизни высоко и благородно, потому пришлось уйти красиво, но очень тяжело для своей тонкой души.
– Виктор, милый, сложные темы ты затронул, не для отставной балерины.
– Брось, меня ты этим не проймёшь: я знаю, что не одними батманами твоя голова жила. – усмехнулся внук и погладил тонкие пальцы, – Ты свидетель всех самых горячих событий эпохи: восстания, возрождения империи…
Фелис грустно улыбнулась:
– И всего, что было до. Восстание не сучилось внезапно, оно зрело. – и вдруг она словно потускнела, углубляясь в картины прошлого, – Крафт в определенной степени прав. Человек….
– Многомерное существо – помню.
– Тебе в Утёсе теперь этого никто не расскажет. Но так и есть. Другое дело, что ломать Судьбу – это соваться в шестой план, а это ужас как сложно, сам понимаешь: представь, дорогой, удерживать контроль постоянно, даже во сне! Кто такое выдержит?