Костюмер
Шрифт:
ОКСЕНБИ. Сдается мне, вот он идет со свитой, с ним сотня рыцарей охраной, угрюмы все, одеты в блеклые тона, как бледный вереск — цвет отчизны нашей.
МИЛЕДИ (Корделия). Сдается мне, отец за мною следом. От лагеря от нашего мы шли — а лагерь далеко. Я впереди, как то у нас в обычае. Возможно, отдыхает он сейчас, ведь он — увы! — уже не юн годами!
В зале возникает ропот.
ОКСЕНБИ. Сдается мне, я вижу короля. (Пауза.) Нет — нет, мне показалось. (Пауза.) Коль будет мне на то соизволенье ваше, пойду взгляну поближе. (Подходит к кулисам, потом возвращается.) Теперь уверен: король идет к нам!
Звучат
НОРМАН (хозяину). Будем биться и выстоим, сэр? У нас сегодня полный зал!
Сэр Джон приходит в себя.
Так помните: «Сходи за королем Французским, Глостер, и герцогом Бургундским». (К Мэдж.) Давайте выход рыцарям! Слышите?!
МЭДЖ (рыцарям). На сцену, быстрее!.. (Выключает сигнальную лампочку.)
Айрин перестает бить в литавры, схватывает карту и останавливается у кулисы в ожидании своего выхода.
НОРМАН (к Айрин). Давай, с божьей помощью!
Айрин выходит на на сцену. Сэр Джон останавливается у кулисы, точно балансируя у края пропасти. Затем торжественно выходит на сцену. Овация. Потом тишина. Норман и Мэдж настороженно смотрят на сцену. Норман достает новую фляжку коньяка и делает несколько жадных глотков. Полная темнота. Слышны взрывы бомб и пальба зенитных орудий. Тусклый свет. Взоры всех — Нормана, Мэдж, Джеффри и других устремлены на сцену, оттуда доносится голос сэра Джона.
СЭР ДЖОН (Лир). Сходи за королем Французским, Глостер, и герцогом Бургундским.
ГЛОСТЕР. Хорошо, мой государь.
СЭР ДЖОН(Лир).
А мы вас посвятим В заветные решенья наши глубже. Подайте карту мне… Я так вам отомщу, злодейки, ведьмы, Что вздрогнет мир. Еще на знаю сам, Чем отомщу, но это будет нечто Ужаснее всего, что видел свет. Вам кажется, я плачу? Я не плачу. Я вправе плакать, но на сто частей Порвется сердце прежде, чем посмею Я плакать. — Шут мой, я схожу с ума!Снова зажигается зеленая лампочка, и Норман ударяет по железным листам, изображая гром. Воздушный налет продолжается, тем временем сэр Джон возвращается за кулисы. Зажигается свет.
МЭДЖ. Приготовиться к буре!
Звучит сигнал отбоя воздушной тревоги.
СЭР ДЖОН (поднимая глаза кверху). Свиньи! И как раз когда в них нужда, они улетают!
МЭДЖ. Начали бурю! (Поворачивает выключатель.)
Зажигается красная сигнальная лампочка. Зажигается зеленый сигнал. Грохот грома: Норман и Айрин бегают от одного железного листа к другому. Миледи наблюдает за происходящим на сцене. Чуть поодаль стоит Оксенби и тоже смотрит на сцену.
КЕНТ.
А в знак того, что я гораздо больше, Чем я кажусь, вот вам мой кошелек И все, что в нем. Вы встретите, наверно, Корделию. Вот вам мое кольцо, Вы ей его покажете при явке И от нее узнаете поздней, Кто я, ваш незнакомый собеседник. Ну и гроза! Пойду за королем. Придворный. Я руку вам пожму. Вы б не хотели Прибавить что-нибудь еще?КЕНТ.
Хочу. Два слова, и притом о самом важном: Кто первый набредет на короля (А я пойду в ту сторону, вы — в эту), Тот мигом дай другому знак о том.Буря продолжается. На сцену выходят сэр Джон и Джеффри.
МИЛЕДИ (подбегая к Норману и Айрин). Громче! Громче!!!
Удары грома усиливаются.
(Возвращается на место. Через минуту опять бросается к металлическим листам). Да громче! Громче!!! Ему надо, чтоб грохотало!
Грохот усиливается. Норман неистовствует у листов железа.
(Не отстает от них). Громче! Громче!!!
Норман и Айрин бьют изо всех сил. Наблюдавший за ними Оксенби подходит и тоже начинает колотить по одному из листов. Миледи принимается крутить машину, создающую звук ветра. Шум ветра и грохот бури.
СЭР ДЖОН (Лир).
Дуй, ветер! Дуй, пока не лопнут щеки! Лей, дождь, как из ведра и затопи Верхушки флюгеров и колоколен! Вы, стрелы молний, быстрые, как мысль, Деревья расщепляющие, жгите Мою седую голову! Ты, гром…Голос его тонет в шуме бури. Темнота. Сэр Джон врывается за кулисы. Свет на сэра Джона и Нормана.
СЭР ДЖОН (вне себя от ярости). Почему не было бури! Мне нужен был ураган и потоки дождя, а у вас — какое-то хлюпанье и посвистывание! Я просил, чтобы грохотало, чтобы раскалывались дубы, — а в ответ только слышал, как мухи пердят! Ведь я — буря! Я — дождь и ветер, огонь и дым, а вы вторили мне жалкой барабанной дробью, пригодной для похорон. О, всевышний, прости их, боже, ибо они не ведают, что творят! Я оглох от тишины. Норман, Норман, ты погубил меня! (Входит в свою гримуборную, провожаемый Норманом.) Я был здесь, совсем рядом, надо было только чуточку подтолкнуть меня, и я стяжал бы великую славу за смелость, но вокруг была пустота, молчание, легкий трепет, брызги, кружение пушинок, шелест мотыльков. Мне требовалась буря, а не мокрая изморось! Надо что-то делать. Я требую объяснения по поводу этой накладки с бурей. (Опускается на кушетку.)
НОРМАН. Вы довольны — доволен и я. И вечно-то вы жалуетесь, когда все на самом деле в порядке, а сегодня — все в порядке, это не вызывает сомнения. А теперь отдохните.
Сэр Джон укладывается на кушетку. Норман укрывает его пледом, вытирает ему лоб, помогает лечь поудобнее. Затем он зажигает газовую плитку, на которой быстро закипает чайник; он заваривает чай и поит им хозяина.
НОРМАН. Сейчас у вас перерыв, пока идет сцена ослепления Глостера и до реплики: «Нет, они не могут запретить мне чеканить деньги». Постарайтесь заснуть. Вы справились со всем этим, или, как вы любите говорить, вас заставили справиться, и теперь вам требуется тишина, как сказал глухой статист настройщику фортепьяно. Вы были сегодня великолепны, так считает миледи, она именно так и сказала — «великолепны»! Конечно, я не могу толком оценить сцену бури, но я слышал, как вы произносили: «Нищие, и те в нужде имеют что-нибудь в избытке». Прямо бросило в дрожь. Прошу прощения, сэр, но я не помню, чтоб вы еще когда-нибудь были так переполнены чувством. А Джеффри был весьма бойким шутом. Учитывая его возраст. Держался на авансцене, ни разу не заслонил вас от света, был не так навязчив, как мистер Дэвенпорт — Скотт. Во всех отношениях. Да, еще забавная деталь. В сцене бури, когда мы колотили как безумные и мне приходилось метаться между литаврами и железными листами вроде жонглера, который работает одновременно с мячами и булавами, к нам вдруг присоединился мистер Оксенби. Он самозабвенно стучал и дубасил. Не сказал ни слова и пришел на помощь, когда было нужно. Позднее, незадолго до перерыва, я поблагодарил его. «Заткнитесь, — сказал он не слишком любезно и насмешливо добавил: — Я и сам не знаю, почему так поступил». А я ему на это: «Потому что мы некое братство, а вы — один из нас, хотите вы этого или нет». Так и сказал ему без всякого стеснения. Он голову опустил и зашкандыбал прочь, ну и, конечно, чего-то там пробурчал. Мрачно так. (Пауза.) Еще чаю? Вы не спите, сэр?