Кот, который читал справа налево (сборник)

Браун Лилиан Джексон

– Откровенно говоря, то, что он замешан в этом деле, было для меня ударом. Он казался прямодушным, искренним малым.

– Люди не всегда таковы, какими кажутся.

– А могло случиться, что Паоло был только марионеткой в руках настоящих преступников?

– Могло, конечно, но это не вернет мне моего нефрита.

– Мистер Тейт, хотите верьте, хотите нет, но мне хочется, чтобы вы знали: у меня сильное предчувствие, что похищенные вещи найдутся.

– Мне бы ваш оптимизм. – Тут в коллекционере вспыхнула искра любопытства. – А почему у вас такое предчувствие?

– В газете

ходит слушок, что полиция нащупывает какой-то след.

Квиллер не впервые распускал слушок о слушке, и это часто приносило плоды.

– Странно, что они не связались со мной, – сказал Тейт.

Он повел гостя вверх по лестнице и – к выходу.

– Возможно, мне не следовало об этом упоминать, – пожал плечами Квиллер. И небрежно добавил: – А эта ваша домоправительница – не возьмется ли она за временную работу, пока вы отсутствуете? Моему другу понадобится домоправительница, покуда жена его в больнице, а найти хорошую помощницу на короткий срок нелегко.

– Не сомневаюсь, что миссис Хоукинс нужна работа, – отозвался Тейт.

– А скоро вы ее опять пригласите?

– Да я и не намерен ее снова приглашать, – ответил Тейт. – Работает она недурно, но – прирожденная неудачница.

– Ну, если вы в ней не нуждаетесь, я хотел бы дать ее телефон своему другу.

Тейт пошел в библиотеку и написал данные на листке бумаги.

– В придачу я дам вам имя и адрес того торговца нефритом в Чикаго, – сказал он, – на случай, если вы передумаете.

Когда проходили мимо гостиной, Квиллер метнул жадный взгляд на закрытые двери.

– А Паоло что-нибудь повредил, когда открывал ниши?

– Нет. Никаких повреждений… Небольшое, правда, утешение, – печально признался Тейт, – но мне приятно думать, что нефрит взял кто-то, кто его любит.

Уезжая с Теплой Топи, Квиллер чувствовал, что даром потратил утро и два галлона казенного бензина. Вдобавок в течение всего визита он ощущал зуд возле верхней губы. Ему казалось, он учуял что-то лживое во всей повадке коллекционера. Этому человеку надлежало быть грустнее – или безумнее. И потом – была еще эта душещипательная дымовая завеса: «Мне приятно думать, что нефрит взял кто-то, кто его любит».

– Ну приятель! – громко сказал Квиллер. – Вот так дела!

Сыскное утро лишь обострило его любопытство, и теперь он устремился в дом, где мог получить кой-какие ответы на свои вопросы. Он поехал на Риверстрит, в фирму под названием «ОРГУР».

Для дизайнерской студии то было непривлекательное местечко. «ОРГУР» казался застенчивым щеголем среди ветхих, амбарного вида лавчонок, верных своему слесарно-скобяному скарбу и изношенным автоматическим кассам.

Товары в витрине заманчиво располагались на фоне кухонной клеенки в розовых котятах. Здесь были вазы со страусовыми перьями, глыбы ломаного бетона, покрытые фосфоресцирующими красками, и чаши с яйцами, усыпанными блестками. Цены на ярлычках были невысокими и в то же время внушающими уважение, что и приличествовало первоклассному магазину: пять долларов – за каждое яйцо, пятнадцать – за глыбу бетона.

Квиллер вошел в магазин (дверная ручка – позолоченная копия статуи Свободы) – и колокольчик возвестил о его появлении, прозвякав четыре

ноты песенки «Ах, какой же я сухой». Из-за сборчатой ширмы, составленной из обложек старых «Читательских справочников», тотчас появился добродушный хозяин, Боб Орекс, выглядевший более чем изысканно среди своих более чем странных произведений. Вокруг красовались бумажные цветы, расплющенные под стеклом, подносы, выложенные ободками от сигар, и канделябр из бычьих рогов, стоявший на вышитых салфеточках. Одну стену полностью занимала мозаика из жестяных лимонадных пробок. Другие были украшены рекламами супермаркета и кондитерскими обертками, переплетенными в красный бархат и вставленными в позолоченные рамки.

– Так это и есть ваш заработок! – воскликнул Квиллер. – Кто же покупает такие штуки?

– Организованное Уродство радует тех, кому надоела Красота, кто утомлен Вкусом и перекормлен Целесообразностью, – оживленно заговорил Орекс. – Люди не могут вынести слишком большой дозы красоты. Смертным она не по нутру. Это новое течение – мятеж изощренного интеллекта. Заурядный покупатель из среднего класса его отвергает.

– И вы оформляете интерьеры в этом стиле?

– Разумеется! Я только что оформил для клиента спортивную комнату, смешав пресыщенно-депрессивный и современно-почтовый стили. Выглядит эффектно. Одну стену я обил гофрированной металлической обшивкой от старых гаражей – с натуральной ржавчиной. Цветовая гамма – корица и пастернак с оттенками дикого укропа.

Квиллер потрогал ряды женских побрякушек, инкрустированных в пепельницы.

– А эти галантерейные экспонатики – для завлечения покупателя, – пояснил Орекс и добавил с лукавой улыбкой: – Надеюсь, вы понимаете, что я затесался в это направление отнюдь не по велению сердца. Если честно, оно требует широкого кругозора, а я тут в основном для того, чтобы делать деньги, если мне будет позволено процитировать Шекспира.

Квиллер какое-то время блуждал по лавке, потом сказал:

– Славная была вечеринка в ночь на понедельник у Дэвида. Слышно, он дает еще одну в воскресенье – в честь миссис Нойтон.

– Меня там не будет, – с сожалением отозвался Орекс. – Мама дает обед, а если меня не будет под рукой, чтобы смешать для гостей крепкие напитки, мамины друзья обнаружат, какая у нее на самом деле мерзкая стряпня! Мама рождена не для кухонного передника… Но вас порадует знакомство с Натали Нойтон. К ней всех так и тянет, как к витаминному пломбиру.

Квиллер повертел в руках розового фламинго, в котором загорелся свет.

– А очень были дружны Нойтоны и Тейты? – спросил он.

Орекса это позабавило.

– Сомневаюсь, что они вращались в одних и тех же кругах.

– Ах, – с самым невинным видом бросил Квиллер, – мне казалось, я слышал, что Гарри Нойтон был знаком с миссис Тейт.

– В самом деле? – Брови у Орекса полезли вверх. – Странная парочка! Вот если бы Джордж Тейт и Натали, так это еще куда ни шло! Мама говорит, что Джордж прежде был тем еще гулякой. – Он заметил, что Квиллер разглядывает какие-то хромированные чаши. – Это колпаки от колесных ступиц пятьдесят девятого года; теперь на них большой спрос – для салата и для аранжировки цветов.