Коварная искусительница
Шрифт:
Но маркиз был ее врагом, чудовищем. Эмма не должна была чувствовать того, что чувствовала сейчас. Это странное чувство, объединившее их, не могло быть настоящим, на него нельзя было положиться, оно должно быть таким же лживым, как и заявления этого типа о том, что он невиновен. Но Эмма не могла побороть этого странного трепета, охватившего ее.
Эмма тряхнула головой, пытаясь увернуться от поцелуя маркиза. Маркиз следил за движениями Эммы. Горячее дыхание коснулось ее щеки. Горячие губы коснулись ее плотно сжатых губ. Эмма боролась со своей неожиданно вспыхнувшей страстью к
Глава 5
Себастьян ощущал напряжение в теле девушки, чувствовал, как гнев растет в ней. Если бы пистолет был сейчас в руках мисс Уэйкфилд, то она точно бы его застрелила. Но все равно, его долгом было проучить упрямицу. Нельзя было давать ей действовать таким глупым способом. Аромат кожи девушки пронзал его чувства; такой теплый и женственный, сладкий аромат розовой воды, смешанный с ее собственным запахом.
Внутренний голос кричал маркизу, что надо уходить отсюда, что честь должна быть на первом месте. Если бы Себастьян ушел из этого дома, то показал бы свою слабость.
Губы Эммы неожиданно раскрылись под губами Себастьяна. Она поцеловала маркиза с неожиданной страстью. Все шло не так, как он планировал. Маркизу хотелось, чтобы Эмма Уэйкфилд наконец поверила, что он не то чудовище, за которое она его приняла. Себастьян заглянул в невинные глаза Эммы, и ему показалось, что она проклинает своего искусителя. Девушка лежала под ним, трепеща, словно голубь в когтях коршуна. Ледяная волна отвращения к самому себе захлестнула маркиза, гася огонь страсти, пылающий в душе. Маркиз медленно поднялся. Несколько мгновений он стоял неподвижно, пока непреодолимое желание бежать прочь не вспыхнуло в нем.
– Надеюсь, вы наконец поняли, что значит оказаться во власти негодяя?
Эмму передернуло, будто она получила удар. Маркиз подозревал, что она не хочет признаться самой себе в том, что нечто произошло между ними. Девушка упрямо смотрела на него.
– И что, я должна верить в то, что вы невиновны? – спросила она.
– А вы хоть и упрямы, но прекрасны, – Себастьян не отрываясь смотрел на мисс Уэйкфилд, надеясь, что его прежний опыт общения с женщинами поможет ему остаться на высоте положения. Он заметил на прикроватном столике пистолет, медленно взял его.
– Что вы собираетесь делать? – Эмма села на кровати, ее губы дрожали, глаза были широко открыты.
– Я не могу заставить вас верить мне. Делайте то, что считаете нужным, мисс Уэйкфилд.
Он повертел пистолет в руках и протянул его Эмме ручкой вперед. Она бросила взгляд на свою ночную рубашку, потом на оружие, а затем заглянула в глаза маркизу с осторожностью дикого зверька, оказавшегося перед хищником.
– Что за фокусы вы передо мной разыгрываете?!
Себастьян положил пистолет на постель; в душе его было смятение чувств. За такие выходки девушка могла и застрелить его без малейших колебаний.
– Решайте, чему верить.
Доверие маркизу было более необходимо, чем признание его невиновности.
Эмма положила руку на пистолет. Себастьян следил за ней в напряженном ожидании, едва дыша.
– Если не вы, то тогда кто причастен к исчезновению Шарлотты? – робко молвила Эмма.
– Уверяю
Он наклонил голову, затем повернулся и пошел к двери, желая поскорее уйти из этого дома и от этой смущающей его женщины.
– Нам ваша помощь не нужна, – сказала Эмма.
– По тому, как вы ведете себя в этот вечер, вы в моей помощи явно не нуждаетесь.
– План моих действий вполне разумен, – мисс Эмма стиснула руки, лежавшие на коленях.
– Разумен?! – маркиз понял, что урок не пошел ой на пользу. Она оставалась все такой же упрямой и строптивой, ее задиристость все так же граничила с безрассудством и все так же заставляла ее совершать отчаянные поступки. Что-то наталкивало Себастьяна на мысль, что для этой женщины он уже не существует.
– Спокойной ночи, мисс Уэйкфилд. И пожалуйста, постарайтесь больше не вынашивать глупые планы. Я сам вынужден решить эту проблему.
Себастьян тихо закрыл дверь за собой, не дав Эмме ответить. Он спустился по лестнице в гостиную, не будучи уверен до конца, сможет ли она пойти за ним и пристрелить его или нет. Маркиз понял, что ему нужно разобраться в той буре чувств, которую вызвала в нем эта девушка. Эти ощущения, которые были для него нестерпимой тяжестью и проклятием, могли быть обманчивы. Если уж Эмме это так нужно, то пусть она стреляет в него. У него появилось чувство, ощущение, что пуля была бы для него меньшим из зол.
Эмма смотрела на дверь, ведущую в гостиную. С каждым ударом сердца гнев закипал в ней. Эндовер вышел сухим из воды, а она не могла избавиться от волнения, охватывавшего ее, от этого жара, при котором так бешено колотилось ее сердце. Это изображение соблазнения было всего лишь уроком, который маркиз хотел преподать упрямой девушке. Ее руки дрожали, когда она застегивала пуговицы на рубашке, которую он так ловко расстегнул.
Она откинула одеяло и вылезла из постели. Пистолет упал на пол. Эмма не стала искать его. Она нелегко доверяла посторонним людям. У девушки было достаточно причин не верить Эндоверу. Но желания хвататься за пистолет уже не осталось. Несмотря на все факты, свидетельствующие о том, что маркиз причастен к похищению Шарлотты, девушка не могла быть уверенной в этом полностью. Эндовер глубоко заблуждался, если считал, что может навязывать ей свою волю. Она открыла дверь, бросилась в гостиную и чуть было не налетела на тетю Марджори.
– Тетя Марджори, что ты тут делаешь? – произнесла Эмма.
Марджори теребила кружева на ночной рубашке, пытаясь завязать их.
– Случилось самое ужасное, – произнесла она.
Эмма почувствовала стеснение в груди.
– Что же?
– Я знала, это было… – Марджори облизала пересохшие губы. – Мне никогда не следовало. Господи, что же теперь будет?
– Что случилось, тетя? – Эмма взяла ее под руку и новела в гостиную.
– Эндовер. Он сбежал. Я видела его в гостиной минуту назад, – тетя Марджори вцепилась в руку племянницы.