Коварство мыльных пузырей

Аверкиева Наталья

— Ыыыы, — простонала я. — Мне нужны другие сапоги. Эти жмут.

— Вот поэтому ты и ходить не можешь, — авторитетно заявила Настасья.

— Так вы идете в «Слона» или нет? — топнула ногой Варя.

Я закачала головой.

— А мы с радостью, да, Жень, — подхватила Настя Точку под ручку. Женька состроила недовольную мину, но отказываться не стала.

— Пошла я, — махнула я подругам.

— Ты аккуратнее. А то хорошо, если только ногу сломаешь, — порадовала меня Варя.

— Да-да, — поддакнула Настька. — На каблуках можно и голову разбить при падении…

— Ой, молчите все. Мне и так уже плохо, — торопливо засеменила я

прочь.

Мучительно хотелось расстегнуть сапоги и пойти домой босиком. Плевать, что грязь, лужи, лед и реагенты, плевать, что промокну, плевать, что замерзну, главное, что больше не будет так больно.

Дома я обследовала площадь повреждения. Из-за слишком узкого голенища ноги немного отекли. Хуже было со ступнями — в районе больших пальцев образовались плотные мозоли, и ходить было больно даже по полу босиком. Я дохромала до ванной и залегла в горячую воду в надежде, что кожа распарится и натоптыши пройдут сами собой. Как бы не так! Легче не стало. У мамы никакой косметики для ног не нашлось. Не помогло и лежание на кровати с задранными вверх конечностями. Мне реально было больно ходить. И как я такая хромая пойду завтра на свидание? Ох, еще же вечером гулять с собаками… Можно, я спрячусь за плинтусом?

Глава 4

Ты что, туфли с собой возьмешь? И носки сними!

Утро я опять провела перед зеркалом. В два часа дня начинался матч. Я позвонила Матвею, тот велел приходить и найти Оливку или Лапу. Зачем мне нужны эти девушки — не объяснил. Может быть, у них есть какие-нибудь билеты? Непонятно, если честно. И вот… Юбка, блузка, колготы и сапоги, макияж и прическа… Я больше не Ярик и не Птица… Я — Ярослава. Умница и красавица. Только ступни все равно от этого болеть меньше не стали.

— Мам, эта куртка не подходит под мой новый имидж, — вышагивала я по квартире со своей любимой курточкой в обнимку. Она была такая удобная, такая славная, я так ее любила.

— Яся, чем я могу помочь? — вышла с кухни мама. — Я не могу покупать тебе каждую неделю новую куртку.

— Да, но я же не знала, что все так получится! — возразила я.

— Отлично! То есть если ты в следующий раз влюбишься в мотоциклиста, то мне тебе надо будет купить защиту и мотоцикл? — возмущенно потрясла мама половником.

— Ну, Женьке же обещали купить весной! — не сдавалась я. — А я хочу быть человеком! Меня ребята стесняются.

— Что-то я не заметила, чтобы тебя Ахмед стеснялся. И вообще у них так не принято ходить.

— Это все у тебя, мамочка, стереотипы. И с чего ты решила, что я пойду на свидание с Ахмедом?

Мама смешно округлила глаза.

— А с кем и куда ты идешь? — осторожно спросила она.

— На хоккей, — ничуть не соврала я.

— С кем?

— С Лапой и Оливкой.

Надо же, как мне пригодились новые подруги!

Мама только вздохнула. И ушла обратно варить суп.

Я вернулась к шкафу. Вещей так много, что непонятно, как они вообще сюда все влезли. Н-да, моя любимая куртка больше не подходит под мой новый образ, а другой у меня нет. Самый страшный зверь «нечего надеть», живущий у Насти, видимо, переехал жить ко мне. Как же выкрутиться?

— Яся, — крикнула из кухни мама, — можешь взять мое пальто.

Ура! То, что доктор прописал. И я унеслась в родительскую спальню.

Сегодняшний поход на каблуках мало отличался от вчерашнего, кроме того что рядом не было надежного локтя Вари. Я сильно волновалась, потому что настолько красивой Матвей меня еще не видел. Как он отреагирует? Что скажет? Надо ему понравиться. Я аккуратно ступала по обледенелому асфальту, мысленно молясь, чтобы не рухнуть в лужу. Ноги скользили. Если я и дальше буду идти с такой скоростью, то никогда в жизни не попаду на хоккей. Как же удобно в кроссовках! Бежишь, ни о чем не думаешь.

В метро каблук провалился в решетку, и я чуть не осталась без ноги — мне показалось, будто ступню оторвало. Я не могла думать ни о чем другом — только о собственной походке и внешнем виде, который доставлял мне великий дискомфорт. Хотелось плакать. Хотелось вернуться домой и переобуться. Мои любимые багги сиротливо лежали в кресле. Моя теплая толстовочка валялась там же. Мои кроссовочки стояли на батарее, а я, как раненый красноармеец, как убитый самурай, как истерзанный бледнолицыми индеец, как несчастный беглый раб, куда-то крадусь в этих орудиях пыток. Но я смогу, я сильная. Настя же как-то ходит на каблуках. Впрочем, по-моему, Козарева родилась на шпильках.

К «Луже» стекался народ. Преимущественно мужчины. В редких случаях девушки. Я чувствовала себя отвратительно. Здесь не было моих парней, с которыми мы бегали на матчи, не с кем было обсудить ход игры, да, по большому счету, я и в игре не сильно понимала. Я пританцовывала от холода у центрального подъезда, наблюдая, как группы мужчин проходят в помещение. Девушки есть, но очень мало. Ни Оливки, ни Лапы я не заметила. Билета на матч у меня тоже не было. От этого становилось тоскливо и грустно. Матвей меня обманул? Он не ждет? Почему-то было очень обидно, что я вот так вся нафуфырилась, напихтерилась, как последняя дура, шпильки напялила, ноги болят, голова замерзла, а он… Я от расстройства аж всхлипнула. И Ахмеду ведь не позвонить, потому что он на своей конференции какой-то заумный доклад читает. Вот что мне делать? У меня два парня, и ни один меня не любит. Да и я не очень понимаю, кого из них люблю, а кого нет. Сложная у меня жизнь, врагу такую не пожелаю. Неожиданно телефон в кармане завибрировал. Матвей!

— Яра, ты где? — недовольно спросил он.

— Я тут… — рассеянно закрутила головой. — Около центрального входа…

— Что ты там делаешь? — раздраженно поинтересовался Матвей, явно с трудом сдерживая себя. — Мы где вчера договаривались? Ты позвонила Оливке?

Договаривались? Я не помню… На лбу выступила испарина.

— У меня нет ее телефона, — пискнула я.

— А позвонить и спросить нельзя было? — злился он.

Я промолчала. И как я сама не догадалась?

— Иди к служебному входу, я попрошу Оливку тебя встретить, — грозно велел Матвей и отсоединился. Я хотела спросить, где он находится, но постеснялась. Покрутила головой, не понимая, у кого можно спросить. И пошла вдоль стены, в надежде найти этот загадочный служебный вход.

Я плелась вдоль здания и тут заметила, как ко мне навстречу спешит Оливка, кутаясь в легкую кофточку. А дальше все вышло, как в сказке: «Иван-царевич сел серому волку на спину, а волк побежал так скоро, аки стрела, и бежал он долго ли, коротко ли, наконец прибежал в государство царя Афрона ночью», то есть таки мы попали в «Лужу» и понеслись куда-то тайными тропами не то в раздевалку, не то куда-то еще.

— Ты что? — тихо ругала меня Оливка. — Как ты могла опоздать! Моте нельзя волноваться перед матчем. Ему настрой нужен. А ты… Как ты можешь быть такой безответственной.