Ковбой на Рождество
Шрифт:
– Тебе нужно, эм... Тебе лучше немного отдохнуть, – я рванула вперед, собираясь встать, но Ингрэм положил руки на ручки моего кресла, запирая меня будто в клетку.
– Просто скажи мне одну вещь.
У меня перехватило дыхание, и я задалась вопросом: слышал ли он отчаянное биение моего сердца.
– Ладно, – мой голос был неуверенным, а разум метался от одного вероятного вопроса к другому. Что же Ингрэм хотел узнать?
– Почему ты не вернулась к отцу?
Внутри все похолодело, и я отстранилась
Его челюсть сжалась. Он потянулся ко мне, но отдернул руку.
– Мне просто нужно знать, вот и все. Поуп никогда не рассказывал мне. Независимо от того, как часто я спрашивал, он все время отвечал, что мне не нужно соваться не в свое дело. Говорил, чтобы я перестать волноваться о том, где ты.
– Правда?
– Что именно? – он слегка склонил голову набок, и у меня возникло такое чувство, что он знал, о чем я спрашивала.
– Ты беспокоился о том, где я?
На этот раз отстранился Ингрэм. Он выпрямился и посмотрел на меня своими темными глазами.
– Я хочу знать, почему ты не приезжала домой, – Ингрэм замолк, борясь, казалось, с какими-то словами, вертящимися на уме. – Я уже начал думать, что между тобой и Поупом произошло что-то плохое. Мы оба знаем, что у него был скверный характер и...
– О, нет, – я быстро замотала головой. – Ничего подобного. Папа всегда был добр ко мне, особенно после смерти матери. Он навещал меня в колледже каждые пару месяцев. По крайней мере, до болезни. А после я сразу захотела вернуться.
Его глаза расширились.
– И почему ты этого не сделала?
– Отец просил этого не делать, – все же сбивчиво произнесла я. – Он не хотел, чтобы я видела его страдания, хотя умоляла его позволить мне приехать. Поуп был непреклонен в желании держать меня на расстоянии. А я была глупа, потому что уступила, – рана, которую отец оставил в моем сердце, все еще была кровоточащей, гнетущей, хотя его не стало уже полгода назад.
Между бровей Ингрэма пролегла морщинка, пока он обдумывал мои слова, а потом пропала.
Дыхание прерывалось, но я решила продолжить.
– При каждом нашем разговоре я говорила, что хотела приехать. А он умолял держаться подальше, – слезы вновь набежали на глаза. – И я соглашалась, ведь папа был таким слабым, мне не хотелось его расстраивать. Однако с каждым нашим звонком я пыталась его переубедить. Папа не соглашался. Даже под конец. Когда знал, что ему оставались считанные дни. Он просил не приезжать, чтобы о нем у меня остались только счастливые воспоминания. Особенно после истории с мамой, – у меня перехватило дыхание, когда Ингрэм вдруг сжал мои внезапно похолодевшие пальцы в своих теплых ладонях.
– Я все равно должна была приехать, – все же сорвались с моих губ слова.
Глава 5
Ингрэм
Молли могла бы сказать, что присоединилась к цирку в качестве клоуна с родео, и я не был бы удивлен больше, чем сейчас. Я полагал, что она уехала в колледж наслаждаться жизнью и оставила своего старика страдать. Впрочем, зная об упрямстве Поупа, я должен был догадаться, что он предупредил ее. Каждый раз, когда я его об этом спрашивал, Поуп велел не лезть не в свое дело и однажды даже ударил тростью.
– Дерьмо, – это оказалось единственное слово, которое я смог произнести, особенно учитывая коктейль из виски и болеутоляющего, кружащийся в моем кишечнике.
Молли покачала головой, и я заметил, как на ее нижней реснице блеснула слеза.
– Мне пора ложиться спать, – она поднялась, отодвинув стул и убрав от меня руки. – А тебе нужно отдохнуть. Я проверю колено утром.
– Молли, подожди...
– Позовешь, если тебе потребуется помощь, – ее взгляд был где угодно, только не на моем лице. – Огонь тебя согреет, но могу принести одеяло на всякий случай.
– Молли, – я смягчил тон, говоря сейчас как с пугливым жеребенком. – Пожалуйста, сядь. Всего на несколько минут.
– Зачем? – она прочистила горло. – Чтобы ты смог бросить еще больше обвинений относительно отца мне в лицо? – эти слова должны были прозвучать гневно, но на самом деле, в них слышалась печаль.
Черт, я был еще большим придурком, чем думал. Я потянулся к Молли.
– Пожалуйста?
Она посмотрела на мою руку как на ядовитую змею.
– Я устал быть засранцем... – усмехнулся я. – Ну, по крайней мере, по этому вопросу.
Это дополнение прорубило трещину в ее строгом фасаде, я заметил легкий намек на подергивание губ, свидетельствовавший о том, что мое обаяние работает.
– И, эй, если тебе станет от этого лучше, я позволю тебе шлепнуть меня по колену, а? – я указал на ногу и одарил Молли, как надеялся, милой улыбкой.
Молли бросила взгляд на лестницу, колеблясь с решением, и скрестила на груди руки. Наконец, после нескольких напряженных мгновений, она встретила мой взгляд и снова села.
– Я приму твое предложение чуть позже.
– Никто не станет тебя винить. Ни капельки, – я лег на диван, дав, тем самым, ей больше личного пространства.
Молли прижала ноги к груди и плотно прикрыла плечи шалью. Оборонительная позиция. Из-за моих слов.
– Что ты изучала в колледже? – я решил начать хоть с чего-то.
Она приподняла бровь.
– В основном, театр.
– Это... эм, интересно?
Молли усмехнулась, но так и не посмотрела на меня.
– Можешь сказать, что это было пустой тратой времени, я не стану сердиться.