Ковчег спасения
Шрифт:
– О микробоеголовках. Никакого лишнего веса, а дыру сделают на зависть. Я их в момент расставлю.
– Я благодарен за готовность помочь и хорошо понимаю твои чувства к Скади. Но ты нужен здесь, чтобы руководить производством оружия.
– А ты здесь не нужен?
– Я должен выручить Фелку.
Скорпион коснулся его руки:
– Послушай, я серьезно предлагаю помощь. Не отказывайся. Я нечасто хочу помочь людям. Так что скажи спасибо за мою добрую волю и, ради бога, заткнись!
Клавэйн пожал плечами. Он не слишком верил в успех экспедиции, но энтузиазм Скорпиона странным образом передался и старику-сочленителю.
Он глянул на Ремонтуара:
– Рем, похоже, он будет со мной. Ты уверен,
Ремонтуар посмотрел на свинью, затем опять на старика и ответил:
– У нас получится.
Скорпион с Ремонтуаром сидели молча, позволив Клавэйну сосредоточиться на управлении. Тот увел на большой скорости шаттл от «Света Зодиака» и направил на перехват дрейфующему «Паслену», стараясь не думать, с какой скоростью несутся оба субсветовика. Их скорость сейчас лишь на два процента отличалась от скорости света – но, глядя на окружающее, понять это нелегко. Да, релятивистские эффекты сместили звезды, изменили их спектры, но светила оставались неподвижными на небосводе даже при столь высоком тау-факторе. Если бы траектория пролегала поблизости от излучающего тела, конечно, с шаттла заметили бы сильное искажение его формы, сжатие Лоренца – Фицджеральда. Но и то не возникло бы заметного ощущения скорости, разве что пронеслись бы, чуть не коснувшись атмосферы. О скорости можно было бы судить по выбросу корабля, направляющегося назад, к Йеллоустону. Но никакой корабль не летел сейчас навстречу, не миновал «Свет Зодиака». Конечно, корпуса обоих звездолетов излучали в инфракрасном диапазоне, разогретые трением о случайные атомы водорода и микроскопические частицы пыли, присутствующие и в межзвездном пространстве, – но этот сигнал был слишком слаб. Сознание Клавэйна не получало никаких данных, позволяющих судить о чудовищной скорости полета. Но ведь случайные атомы и частицы пыли попадали и в шаттл, хотя его сечение столкновений не могло сравниться со звездолетным. Более того, незащищенных людей бомбардировали кванты высоких энергий, значительно возросших из-за релятивистских эффектов. Поэтому вокруг рубки все-таки оставили броню.
Полет к «Паслену» не показался долгим – возможно, оттого, что Клавэйн предчувствовал скверные события в его конце. Все трое проспали большую часть пути, экономя ресурсы скафандров. Если бы Скади вздумала атаковать, защититься все равно было бы невозможно.
Очнулись они, когда искалеченный «Паслен» оказался в зоне прямой видимости.
Конечно, новый звездолет сочленителей был черным, отлично поглощал слабое излучение и при свете далеких звезд был практически неразличим для невооруженного глаза – но теперь виднелся неплохо, потому что «Свет Зодиака» подсвечивал его мощным лазером. Конечно, мелких деталей было не разобрать, но и увиденного хватило, чтобы экипаж шаттла не на шутку испугался – словно вышедшая из-за облаков луна высветила разваливающийся замок, где поселилась нечисть. Тень шаттла ползла по корпусу, и тот будто корчился в муках.
Странные надстройки на корме с малого расстояния выглядели еще странней. Издали не угадывалась ни их сложность, ни степень повреждений, причиненных аварией. Надстройки изломало и скрутило. Скади очень повезло. Повредился в основном лишь самый ют корабля. Оба главных двигателя, далеко разнесенные на кронштейнах, выходящих из самого широкого сечения звездолета, практически не пострадали. Клавэйн подвел судно ближе, убежденный в том, что, если бы Скади хотела выстрелить, давно бы выстрелила. Шаттл осторожно продвигался среди балок, похожих на жала, через арки арок и проемы из аппаратуры, предназначенной двигать звездолет быстрее света и полностью разрушенной.
– Скади оказалась в отчаянном положении и прибегла к отчаянным мерам, – сказал Клавэйн спутникам. – Она знала, что раньше ее мы прибыть не сможем. Но этого ей было недостаточно, она хотела опередить нас на годы.
– У нее был способ, и она им воспользовалась, – сказал Скорпион. – Чему же ты удивляешься?
– Удивляться этому естественно, – ответил Ремонтуар прежде, чем Клавэйн успел открыть рот. – Скади прекрасно знала, сколь рискованно переходить к четвертой фазе. Я спрашивал насчет исследований в этом направлении, и она ответила, что ничего подобного не ведется. Мне уже тогда это показалось ложью. Наверняка ее эксперименты установили степень риска.
– Ладно, – согласился Скорпион. – По мне, тут ясно одно: уж очень ей нужны эти пушки, раз решилась из-за них лезть в такое пекло.
– Да. Но ведь мы имеем дело не со Скади, – заметил Клавэйн. – Мы боремся с тем, что поработило ее сознание в Замке Воронов. Мадемуазель хотела заполучить это оружие, и она заставила Скади желать его.
– Меня очень интересует Мадемуазель, – сказал Ремонтуар, которому уже сообщили о случившемся в Городе Бездны. – Я бы охотно с нею побеседовал.
– Слишком поздно, – сообщил Скорпион. – Эйч держит ее труп в железном ящике. Разве Клавэйн тебе не рассказал?
– Что-то он в ящике держит, несомненно. Но вряд ли самую важную часть этой Мадемуазель, – ответил Ремонтуар не без раздражения. – Главное добралось до Скади – и, насколько можно судить, стало ею.
Клавэйн провел шаттл сквозь последнюю арку, образованную сходящимися черными лезвиями, и снова судно очутилось снаружи. Другая сторона «Паслена» казалась угольно-черной, разглядеть хоть что-то позволяли только прожектора шаттла. Клавэйн направил свет вдоль звездолета, отмечая, что все оружие осталось внутри корпуса, укрытое незаметными снаружи люками. Конечно, привести артсистемы в боевую готовность можно было в мгновение ока, но все же очень ободряло то, что они еще не выставлены и не нацелены на приближающийся шаттл.
– Вы знаете, как в эту штуку залезть? – спросил Скорпион.
– Это же наш корабль, – ответил Ремонтуар. – Тебе бы тоже следовало его помнить – именно он вытащил тебя с крейсера Марушки Чанг.
– С того времени я помню только, как вы меня пытались напугать до смерти.
С облегчением Клавэйн осознал, что искомый шлюз находится прямо внизу. Искалеченный звездолет по-прежнему не подавал признаков жизни: ни огоньков, ни реакции на приближающуюся массу. Шаттл приклеился к корпусу захватами, покрытыми эпоксидной массой. Старик затаил дыхание, когда присоски фиксировались на броне из черного льда. Но опять никакой реакции.
– Сейчас начнется самое сложное, – оповестил Клавэйн. – Рем, оставайся на борту. Скорпион пойдет со мной.
– Можно осведомиться почему?
– Да. Хотя я надеялся, что ты этого выяснять не станешь. У Скорпиона гораздо больше опыта боев в замкнутом пространстве – едва ли не больше, чем у меня. Но главное, я не знаю, как ты поведешь себя там, внутри.
– Но ведь ты поверил мне, взял с собой!
– И я готов поверить, что ты подождешь нас в шаттле. – Клавэйн взглянул на хронометр. – Через тридцать пять минут вернуться будет невозможно. Жди полчаса, затем уводи судно. Не медли ни минуты сверх получаса, даже если мы со Скорпионом покажемся в шлюзе.
– Ты серьезно?
– Мы загрузили достаточно топлива, чтобы вернуться вчетвером, вместе с Фелкой. Если вернешься один, сохранишь топливо. А оно понадобится позже. Очень понадобится. Рем, я доверяю тебе будущность экспедиции.
– Но на борт подняться не позволяешь.
– Нет. Там Скади. Я не уверен в том, что ты не перейдешь назад, на ее сторону.
– Клавэйн, ты очень ошибаешься.
– Правда?
– Я никуда не переходил. Не дезертировал. И ты тоже. Это Скади и ее присные перешли, оставили нас, а не наоборот.