Ковчег
Шрифт:
Занудина-маленького разбирало на этакий безобидный, но сочный хохоток. Однако мобилизуя всю сознательность своей удивительной натуры, он не желал смешивать вступивший в действие оккультный сеанс с развлечением.
— Молодец, — поощрил Занудина ангел-хранитель. — Рассказывай, как ты это делаешь. Что себе рисуешь.
— Это дворец, — медленно выговорил Занудин, и на лице его затрепетала экстатическая улыбка. — Нескончаемый сквозной ряд комнат, которые я прохожу одну за другой, не чувствуя ни усталости, ни смятения — хотя иду, наверное, уже долго. Я смотрю вокруг. Меня переполняют восторженные чувства. Удивительно… Покрытые гобеленами стены. Пробуждающие воображение арабески на сводах. Мраморные полы. Бархатные гардины на окнах. Мебель, инкрустированная слоновой костью и драгоценными камнями. Бронзовые канделябры. Золотые рамы зеркал. Декоративные фонтаны в барельефах, повествующих о былых доблестных событиях. Чудесное, овеянное великолепием зрелище…
— И ни одной живой души? — поинтересовался ангел-хранитель.
— Ну как же! — истошно выпустил воздух из груди Занудин. — У фонтанов под балдахинами я вижу женщин. Они плещут ногами по воде и смеются. Звонко смеются. Они похожи на прекрасных нимф. Обнажены. Их кожа так бела, а волосы так огненно-рыжи, что слепит глаза. Я подхожу к одной из них, беру ее за руку…
— Только не докатывайся до порнографии, остынь, — поспешно вмешался Занудин-маленький. — Воображение твое работает, это замечательно. Но мы уклонились от цели. Подползи ко мне ближе. Глаз не открывай.
Занудин, уязвленно поджав губы, поднялся на четвереньки и исполнил приказание.
— Ой! — вскрикнул Занудин, схлопотав хлесткий удар миниатюрного кулачка по физиономии.
— Это не я тебя стукнул, — строго объяснил Занудин-маленький, — это Абрикос. Он был твоим проводником — он и продолжит начатое.
Занудин снова неуклюже повалился на пол и принялся представлять…
— Да, я вижу его! Он вернулся!
— Конечно, я вернулся. Ты же желал встречи со мной, — заговорил Абрикос голосом Занудина-маленького.
Занудин замолчал и пребывал в ожидании. Облизываясь языками пламени, Абрикос кружил над головой Занудина точно большой подожженный шмель.
— Ну что же, — хмыкнув, произнес Абрикос, — попробуем все сначала?
«Попробуем», — мысленно согласился Занудин.
— Убирай нимф.
— Они мешают?
— Скажем так, им сейчас здесь не место, — вкрадчиво объяснил Абрикос.
— Убрал, — отрапортовал Занудин.
— Убирай все эти ковры, фонтаны, прочую богатую мишуру. Убирай последовательно, без суеты, двигаясь по анфиладе из комнаты в комнату, не останавливаясь.
— Я делаю это.
— Комнаты, по которым ты движешься, стали просты в убранстве. Видишь? Так надо. Ты очищаешь их с той целью, чтобы поселить здесь иные образы. Почувствуй себя создателем и в то же время оставайся собой.
— Как это сложно, — выдохнул Занудин, и горячая испарина выступила на его лице.
— Ничего, — все тем же размеренным голосом ответил Абрикос. — Продолжай.
Занудин делал все, как ему говорили. Он сосредоточился. За сосредоточением пришло холодное спокойствие и отрешенность. Но с отрешенностью странным образом сочеталось напряжение всех нервных связей его внутренней организации. Занудина манило к свершению неописуемого умственного подвига. Влекло в те неисследованные ниши и закоулки сознания, где грани между сном и явью, вымыслом и реальностью — поистине иллюзорны. Это был транс!
Занудин продолжал идти по анфиладе. Комнаты стали пусты и мрачны. В них пахло вселенским одиночеством. Страхом небытия…
Занудину отчего-то подумалось о тех людях, что выбрали смерть взамен жизни, в которой что-то не сложилось… Может, они считали себя в какой-то мере… хитрыми?! Пошлая, изуверская мысль. Ну а все-таки? Странная хитрость, скрытая под личиной боли, страха, упадка. Человек хочет обмануть свое земное одиночество. Показать ему кукиш. Стряхнуть с языка плевок этакого никем не понятого победителя. А если там, куда он попадет — одиночество тотально как океан без берегов?.. Где дальше искать ответа?.. Получается, что обхитрили они не кого-нибудь, а самих себя?.. Обхитрили и наказали!! Отчего человеку изначально не дано знать смысла рождения на Земле?!
Занудин шел и не слышал эха своей поступи, но собственные мысли воздействовали на него оглушительно. Мрак сгущался. Не сбивая шага он попытался обернуться назад и посмотреть, сколько комнат осталось позади. «Глупая затея!» — в сердцах отметил он. Их ряд был поистине неисчислим — как и ряд тех, что пройти еще предстояло.
В следующий момент Занудин встал точно вкопанный посреди очередной комнаты. Сомнений в душе Занудина скопилось слишком много для того, чтобы продолжать эту бесконечную прогулку по анфиладе, не попытавшись поторопить разгадку.
— Абрикос! — громко позвал Занудин, и Абрикос тут же явился.
— Ты что-то хочешь мне сказать? Я тебя слушаю.
— Почему ты не заставил меня считать звезды на небе? Это было бы одинаково остроумно! Зачем я мучаю свои ноги, если комнатам этим несть числа?
Абрикос нахмурился.
— Знаешь что… я подумал, ты действительно что-то понял… Не тревожь меня больше по пустякам!
Огонь искрящейся лентой пронесся перед лицом Занудина — Абрикос снова исчез. Занудин, сбитый с толку, стоял на том же месте. Что же не так?
— Не стой! Иди! — эхом разнеслось под сводом анфилады. Абрикос, стало ясно, по-прежнему наблюдал за ним. Занудину не оставалось ничего другого, как продолжить путь.
«Что же, что же, что же не так?!» — сжимал кулаками свою голову Занудин, точно пытаясь таким макаром выдавить из нее ответ.
«По комнатам анфилады, действительно, можно двигаться нескончаемо, будто цель вымерена шагами — какая ерунда! — но и встав на месте, не увидишь того что должен, — осенило вдруг Занудина. — Идти — только не ради пройденного расстояния, а ради смысла, заложенного в самом движении: из комнаты в комнату, из комнаты в комнату… Смысл в том, что я могу это делать!»
«А зачем я очищал эти комнаты?» — задался очередным вопросом Занудин.
«Ну же!»
«Населить их другими образами!»
Но какими?..
«Как какими!! — мысленно завопил Занудин, доходя до предела чувственного возбуждения. — Да теми же, теми! Образами того сна!»
И сию секунду, словно отклик на посетившую Занудина догадку, дверные проемы по всей анфиладе стали закрываться. Занудин страшно перепугался. Их закрывали не двери, а жуткие завесы, сотканные из мрака. Ни в ту, ни в другую сторону анфилада больше не просматривалась — он оказался попросту заперт в одной из этих бесчисленных комнат. И как тьма пропитывала теперь все вокруг, подобно ей и отчаяние проникало в душу Занудина.