Козел и бумажная капуста
Шрифт:
— Знаешь, высади меня здесь, я загляну к подруге, может, она дома? Ты поезжай в свою больницу, не жди меня, я и сама доберусь отсюда до Старой Деревни.
Он снова посмотрел на часы и согласился.
Я поднялась на пятый этаж и позвонила в Аленину дверь, в общем, без всякой надежды на успех.
Но дверь неожиданно распахнулась. Алена стояла на пороге живая и невредимая.
— А, это ты, — проговорила она таким тоном, как будто ожидала увидеть кого-то другого.
— Аленка, боже мой, куда же ты пропала! — Я шагнула к ней, чуть не плача от радости, — а я тебе звонила все время...
— Я уезжала со своим шефом в командировку, — ответила она довольно сухо, — ну заходи, что мы на лестнице стоим.
Я оглянулась по сторонам и зашла в квартиру.
— Что это ты такая пуганая? — усмехнулась Алена. — Гонится кто?
— Да, у меня неприятности, — ответила я.
— Опять? — вздохнула она. — Умеешь же ты их наживать.
— Я не виновата, просто в пятницу кто-то угнал машину, а в ней оказалось что-то очень ценное и криминальное.
В глазах Алены я не увидела интереса, она вообще была какая-то задумчивая, слушала меня вполуха.
Тем не менее она сварила кофе, достала бутылку коньяка, мы выпили по рюмке. Я закурила сигарету и начала рассказывать ей о своих злоключениях последних дней — о пропавшей машине, об охотящихся за мной бандитах, о том, что все вокруг обвиняют меня в каком-то мошенничестве, в том, что это якобы я похитила машину с козлятьевскими произведениями.
Под конец я рассказала ей о поездке в гараж Павла, не упоминая только о Вадиме, и о том, как я узнала о его, Павла, деревенском доме.
— Так вот, мне кажется, — закончила я свой рассказ, — что там, скорее всего, он и спрятал эту пропавшую машину.
Тут только я заметила, что всю задумчивость с Алены как ветром сдуло, что слушает она меня, затаив дыхание, а когда я замолчала, она вскочила и заявила:
— Так вот в чем дело! Вот, оказывается, где собака зарыта! Поехали туда, прямо сейчас, в эту деревню. Дело серьезное, нельзя его откладывать.
— Но... — протянула я и замолчала.
Ведь я дала Вадиму слово, что без него не стану предпринимать никаких рискованных шагов. Да, но я же не одна, а с Аленой. Странное дело, раньше я во всем полагалась на Алену, но теперь, когда появился Вадим... Ну и что Вадим? — тут же возразила я себе. — С Аленой я дольше знакома, она помогла мне тогда с Павлом... Неизвестно, стал бы помогать мне Вадим прятать труп. То есть я точно знаю, что не стал бы.
— Что ты стоишь столбом? — прикрикнула Алена. — Время дорого, не ночью же туда тащиться.
Я встряхнулась. Вот что значит настоящая подруга, она сразу же бросает все свои дела и готова очертя голову мчаться куда угодно, чтобы только помочь мне. Как мне не хватает ее решительности!
Алена пошла в комнату переодеваться в дорогу, а я зашла в ванную причесаться.
На стиральной машине валялся светлый парик. Я подумала, что Алена изменяет своим принципам: всю жизнь она красила волосы либо в рыжий цвет, либо в разные оттенки каштанового, утверждая, что блондинкой она себя не представляет, что блондинки — это безвольные, слабые, избалованные создания...
«Я вовсе не имею в виду тебя, — добавляла она тут же, — ты — исключение из правил».
Через десять минут Алена была готова, и мы вышли из дома. Ее машина стояла прямо под окнами, Алена села за руль, и мы помчались в сторону Зайцева.
Хотя деревня эта была совсем близко от города, но как только мы свернули с Мурманского шоссе, начался совершенно жуткий, вконец раздолбанный проселок.
Машину трясло и швыряло на рытвинах, и вдруг после очередного толчка она резко накренилась на правый бок и встала. Алена чертыхнулась и открыла дверцу.
— Кажется, колесо прокололи.
Мы выбрались наружу, и Аленино оптимистичное предположение подтвердилось.
Вокруг не было видно никаких признаков человеческого жилья — только чахлая рощица и поле полузасохшей кормовой свеклы.
— Придется управляться собственными силами, — сказала Алена, она вообще всегда полагалась на собственные силы.
Она открыла багажник, мы вдвоем вытащили запасное колесо. Алена поставила домкрат и весьма решительно взялась за дело.
Через несколько минут, отдуваясь и стирая пот со лба грязной рукой, она повернулась ко мне.
— Принеси из багажника набор ключей.
Я смутно представляла себе, что это такое, но послушно направилась к багажнику.
— А здесь ничего нет! — крикнула я через несколько секунд, убедившись, что багажник совершенно пуст.
— Приподними резиновый коврик, — ответила Алена, закипая.
Я подняла коврик, которым было прикрыто днище багажника, и действительно увидела под ним кучу всяких инструментов и прочих необходимых в машине вещей. Нашла я среди этого хлама и набор ключей, если, конечно, я не ошибалась на его счет.
Достав его из багажника, я увидела на самом дне еще одну вещь.
Сначала я не поняла, что это такое — темно-розовый сверток, кусок ткани... Но, положив на землю возле машины ключи, я осторожно, как взрывное устройство с мерно тикающим часовым механизмом, взяла этот розовый сверток в руки, развернула его... и у меня закружилась голова, а свет в глазах на мгновение померк.
— Ну, скоро ты там? — окликнула меня Алена.
— Сейчас, сейчас, одну секунду... — ответила я деревянным голосом.
Положив розовый сверток на место, я прикрыла его каким-то хламом, опустила сверху резиновый коврик и пошла к Алене с проклятым набором ключей в руках.
Я действовала на автопилоте. Находка в багажнике настолько потрясла меня, настолько перевернула все мои представления, что мне просто расхотелось жить.
— Ну, что ты еле двигаешься, — напустилась на меня Алена, — тебя только за смертью посылать!
«Только за смертью», — мысленно повторила я. Эти слова приобрели совершенно новый, зловещий смысл.