Козерог и Шурочка
Шрифт:
Евгений Сергеевич не возражал, даже был доволен возложенной на него обязанностью единственного добытчика. Всю жизнь он зарабатывал и отказывал себе во всём ради детей. Но в тот день он всё-таки настоял на приобретении дачи, впервые в их совместной жизни поступив по-своему.
Лапшев слегка поморщился, вспомнив неприятный разговор с Верочкой. Поднявшись на порог, он отомкнул тугой замок и вошёл внутрь. Комната размером была невелика и вся залита солнечным светом. От прежних хозяев здесь остались несколько полок с советскими книгами и старенький проигрыватель. Он стоял на самодельной резной тумбочке, покрытой лаком орехового цвета. На полу в большой картонной коробке
Евгений Сергеевич взял верхнюю, сдунул с неё многолетнюю пыль, и она закружилась на солнечном свету мириадами серебристых пылинок. Пластинка была вокально-инструментального ансамбля «Голубые гитары». Он поставил пластинку в проигрыватель, сунул пожелтевшую от времени вилку в электрическую розетку и нажал рычажок. Внутри радиолы захрипело, зашуршало, и комнату наполнил приятный голос солиста:
Пусть сегодня вновь нас память унесёт
В тот туман, голубой, как же это всё,
Ну как же это всё, мы не сберегли с тобой.
Это была известная в его молодости песня «Первый поцелуй». Евгений Сергеевич с тихой улыбкой снял рюкзак, прижал его к груди и сделал несколько танцевальных па. На память сразу пришло давнее: он танцует в сельском клубе с Валькой Одинаровой, с которой в то время дружил. Дело было накануне проводов в армию, девушка плакала и обещала его дождаться. В какой-то момент ему даже показалось, что он услышал её прерывистый от всхлипывания голос: «Ты не думай, я сильная. Я люблю тебя, Жека».
Настолько явственно всё произошло, что Лапшев от неожиданности запнулся о подвёрнутый половичок и чуть не упал, успев в последний миг ухватиться за полку. Одна из книг свалилась на пол и он, смутившись, быстро оглянулся, как будто испугавшись чужих глаз. «Болван старый», – усмехнулся Лапшев над собой, поднял книгу, машинально прочитал название «Солнечный удар» и аккуратно поставил её на место.
А память уже вела его дальше: они с Валькой лежат в сарае на сеновале. Отцовский сарай находился на задах, у самой реки. От воды шла лёгкая прохлада, а здесь было тепло, стоял душистый запах разнотравья. В прибрежных таловых кустах гремели соловьи.
– Никогда не бросай меня, – горячительным шёпотком просила Валька, осыпая жаркими поцелуями его лицо с недавно пробившимися усиками и стриженую на лысо голову. – Я умру без тебя!
В ответ он тоже говорил ей что-то о любви, принимая ласки, и сам, задыхаясь, ласкал её податливое распаренное тело. Вдруг она вскочила на ноги, лихорадочно скинула с себя праздничное платье и трусики с бюстгальтером. На улице уже занимался робкий рассвет, в дощатые узкие щели точили первые бардовые лучи, и ему было хорошо видно её худенькую фигуру и острые груди. Затем она легла рядом, обняла и крепко прижалась к нему обнажённым телом.
– Жека, – стыдливо призналась Валька, волнительно дыша ему в ухо, – сегодня хочу стать по-настоящему твоей женщиной.
Между парнями на деревне давно шёл разговор о том, что иные девушки перед армией специально так делают, чтобы потом можно было гулять в своё удовольствие. Евгений тоже поверил в такую легенду, и вопреки своему желанию отказался, сославшись на то, что пора ехать на призывной пункт. Только это всё равно не помогло, и уже через год его бывшую девушку видели с незнакомым парнем на танцах в городском саду. В областном центре Валька Одинарова тогда училась на бухгалтера в кооперативном техникуме. Об этом сообщила Евгению его двоюродная сестра Алёнка, которая случайно оказалась в тот
Евгений Сергеевич грустно вздохнул, вытер ладонью испарину на лбу и вышел в сад. В лицо пахнуло освежающим ветерком. В малиновых кустах, густо разросшихся у забора, робко щёлкнул соловей и тотчас смолк, должно быть, испугавшись, что не в своё время.
Лапшев тяжело опустился на порог. Не успел он пристроить на коленях свои узловатые мозолистые руки, как память вновь вернула его в юношеские годы, в то самое время, когда он привёз из армии жену Верочку, чтобы досадить Вальке Одинаровой. Только зря он старался, потому что Валька в деревне так и не объявилась, неожиданно даже для родителей завербовавшись куда-то на Сахалин, на перерабатывающий рыбокомбинат. А вскоре и сам Лапшев переехал с молодой женой в областной центр.
Евгений Сергеевич невесело усмехнулся: всего лишь одна старая песня, а сколько воспоминаний. Он крепко зажмурился и сокрушённо тряхнул поседевшей головой, как будто разгоняя наваждения. Потом открыл серые с прозеленью глаза и уже более осмысленно оглядел участок, по-хозяйски прикидывая, что начинать обустройство дачи следует с ремонта дорожек и выкорчёвывания зарослей цветущих сорняков, не дожидаясь новой поросли.
Прежний владелец на его счастье оказался человеком запасливым. В тесном чуланчике Лапшев разыскал хранившиеся там садовые инструменты. Они были хоть и немного заржавленные от давнего употребления, зато исправные. Привести их в рабочее состояние для него было плёвым делом. Уже через пару часов, Евгений Сергеевич, переодевшись в просторный комбинезон, с удовольствием возился на личном участке. В распахнутое окно громко звучала очаровательная музыка из юности, наполняя сад волнительным, ещё не до конца объяснимым чувством, от которого старая застоявшаяся кровь начинала бежать быстрее. Время от времени Лапшев охотно отрывался от дел и менял пластинки в проигрывателе.
Когда багровое солнце, окружённое подсвеченными розовыми облаками, ушло на покой за дальний лес, и лёгкие сумерки смазали вокруг все вещи, Лапшев удовлетворённо воткнул лопату в перекопанную землю, вынул из кармана скомканный платок и тщательно вытер потное лицо. С довольным видом оглядывая аккуратные грядки, он наметил уже назавтра обустроить в нескольких местах цветники и купить семена лука, редиса, огурцов, а так же петрушки, укропа и ещё кое-что из зелени. Вот оказывается, чего ему всю жизнь не хватало, подивился самому себе Евгений Сергеевич.
С этого дня у него начался нескончаемый праздник. Лапшев трудился усердно, с радостным чувством, что здесь скоро всё изменится. Изредка он отлучался на речку, чтобы по-быстрому окунуться и опять взяться за работу. Незаметно пролетели май и два летних месяца. Глядя на буйные завитки зелени на грядках, на крупные бордовые помидоры «Бычье сердце», на синие тугие баклажаны, жёлтые пахучие дыни да цветущие клумбы, трудно было даже представить, что недавно на ухоженном участке повсюду росли одни лишь сорняки. А к середине августа, когда вдруг непонятно с чего особенно сильно принялось припекать солнце, Евгений Сергеевич завершил строительство летнего душа, беседки и небольшого сарайчика, в котором расчётливо выкопал глубокий и вместительный погреб. В нём даже в самые знойные дни стояла знобкая прохлада. Теперь Лапшеву осталось посадить только плодовые деревья: яблоньки, вишни, груши, может быть, ещё смородину с крыжовником да малину. Настоящий хозяин всегда найдёт, к чему приложить руки. Но это всё по осени.