Кожеед
Шрифт:
– Нужно найти Кожееда, - словно не слыша, повторила Светлана Юрьевна.
– Хуепеда! В общем, версия на данный момент такая: наш сотрудник ценой собственной жизни искупил проеб чужого отдела. И мы костьми ляжем, чтобы так оно и оставалось. Нужно выждать, чтобы все улеглось, и только после этого принимать меры.
– И какие меры мы примем через полгода? – съязвила Светлана Юрьевна.
– Похоронные?
– Не борзей.
– Я просто пытаюсь понять. Вот мы через полгода объявим план перехват, отправим всем ориентировки якобы погибшего маньяка, перекроем вокзалы и аэропорты. Сколько трупов будет за это время? А этот парень… Денис. Думаешь, Кожеед оставит его в живых?
– Нет свидетеля, нет проблемы.
– Вот я тоже двумя руками за охуительный цинизм, да.
Максимыч тяжело посмотрел на нее, она замолчала.
– Светочка, то, что я пытаюсь быть с тобой вежливым, - заговорил он медленно и весомо: - не значит, что можно сидеть здесь и указывать мне, что делать… Лучше вот что скажи. Мне тут звонили, сообщили, что в показаниях твоего свидетеля нестыковка. Пуля в животе у одного из жертв рассосалась, как после Кашпировского. Что думаешь делать?
– А я тут при чем?
– Выбирай, либо ты сочиняешь с парнем нормальную историю, без дыр и заусенцев, либо едешь в морг и стреляешь в живот жмуру. Лично!
Светлана Юрьевна вскочила на ноги. Она прошлась взад вперед по ковру, с удовольствием замечая, что ее ботинки оставляют грязные отпечатки. Юрьевна остановилась и в упор уставилась на начальника. Максимыч первое время выдерживал ее взгляд, после чего невольно отвел глаза и – тут же пришел в ярость. Соплячка.
Это было знакомо всем, кто хорошо его знал. Максимыч органически не переносил проигрыша.
– Хватит зыркать на меня! Вырастил себе на голову! Знал бы…
Она бесцеремонно прервала его:
– Отпускаешь маньяка?
Максимыч медленно встал из-за стола. Холодно, жестко отчеканил:
– Есть и третий вариант. По нему ты валишь из органов с таким волчьим билетом, что тебя ни в один вшивый продуктовый охранником не возьмут! Слышишь?!
Внезапно Светлана Юрьевна молча развернулась и вышла из кабинета, оставляя за собой грязные следы ботинок. «Как символично, - подумал он устало.
– Засрут все кругом, а ты им расчищай, как нянька».
Дверь захлопнулась. Бух! Максимыч вздрогнул, вскинулся. Затем покачал головой – с восхищением. «Ты смотри, характер!» И тут же разозлился снова.
– Эй… Куда пошла?!
– крикнул он ей вслед. Злость бродила в нем, не находя выхода. Максимыч схватил со стола и с силой запустил в дверь графин с виски. «Двенадцать лет, спесайд, торфяные нотки, блять».
Бутылка медленно достигла двери – бах! И разлетелась на тысячу осколков…
Максимыч моргнул. Бровь зачесалась. Он машинально поднял руку и дотронулся до зудящего места. Пальцы натолкнулись на влажное.
Он отнял руку и посмотрел на ладонь.
Пальцы были в крови. Похоже, один из осколков отлетел и рассек кожу над бровью. Еще чуть-чуть, и в глаз… Повезло. Максимыч выдохнул и расхохотался.
Часть 2. Глава 19-1. Похищение Дениса
Настоящее время. Больница.
– Эй, парень!
Денис с трудом открыл глаза. Веки свинцовые. Сердце бешено стучало, иногда спотыкаясь, словно бегущий изо всех сил человек. Он посмотрел по сторонам. Влево, вправо. Изображение двоилось. На больничной тумбочке ему бросилось в глаза красное пятно – Денис вздрогнул, прищурился. На гладкой белой поверхности оставлена снятая иголка в колпачке. На ней капля крови. Его крови. Денис опустил взгляд, посмотрел на свою руку. На сгибе сильно пропитанная кровью ватка, кровь уже почти запеклась. “Мне сняли катетер, - с трудом вспомнил Денис.
– Зачем?”
– Эй! – снова позвал голос.
Денис наконец сообразил, что обращаются к нему. Он поднял голову, поморгал. Изображение более-менее сошлось в единое целое.
Прямо перед ним стоял полицейский. Серая форма, капитанские погоны. Через несколько мгновений Денис все-таки узнал его. Тот самый дежурный полицейский, любитель рисования. «Да, - подумал Денис. – Точно. Великий непризнанный художник Малевич-Хуев». Который никак не хотел его, Дениса, выслушать. Пока где-то там, в машине, умирала Аня. Сука и урод.
– Слышь, друг, - сказал капитан. Лицо у него было виноватое.
– Ты извини, что так вышло. Я за удар не в обиде, ты не думай. Жаль твоего братана. Слышишь? Алло, слышишь?..
Лицо полицейского превратилось в лицо Свечникова. Денис моргнул, усилием воли заставил себя отбросить в сторону наваждение. Теперь перед ним было самое обычное лицо самого обычного мудака.
– Слышу.
В полутьме у входа в больницу Юрьевна курила уже вторую сигарету. Дым уютно разливался в легких, заполнял ее тело изнутри – словно она никогда не бросала. «Какой кайф», подумала она. Красный огонек сигареты таял в темном воздухе, точно свет далекого маяка.
Вышел капитан. Огляделся, прищурился. Увидел Юрьевну – и пошел к ней.
– Извинился? – Юрьевна смотрела на него пристально.
– Да, - буркнул капитан. Счастливым он явно не выглядел.
«А мне и не надо, чтобы ты был счастлив, - подумала Юрьевна. – Мне нужно, чтобы ты заебался».
– Вот и молодец, вот и умница, - Юрьевна улыбнулась своей нежной акульей улыбкой. Капитана передернуло.
– А теперь гуляй отсюда.
Дениса разбудил громкий разговор за дверью. Надоедливый. Он узнал голос полицейского, который его охранял. Второй голос звучал неразборчиво. Женский? Полицейский неуверенно с кем-то спорил.
– Начальник же запретил? – спросил охранник.
– Максимыч уже погоны свои оплакивает, - узнал Денис голос светловолосой.
– Верхи заменят, а мы, низы, останемся. И со мной лучше дружить.
Короткая пауза.
– Светлана Юрьевна!
– обиженный голос охранника.
– С Максимычем я решу, не беспокойся. Открывай.
Дверь с шумом открылась, и внутрь вошла следовательница. В руках она держала синюю дорожную сумку.
– Просыпайся. Вещи твои где? – Светлана Юрьевна бесцеремонно тряхнула его за плечо. Денис поморгал.