Козырь Рейха. Дилогия

Романов Герман Иванович

– Адмирал фон Лангсдорф вчера был тяжело ранен в бою – мы оставили Фолкленды и корабли эскадры пошли на прорыв. Новость печальная, но в рейхе она объявлена будет завтра. Сегодня граф пришел в сознание – и ужаснулся своему виду. Адмирал потерял ступню и кисть руки, у него выбит глаз, изуродовано осколками лицо, отсечено одно ухо. Он боится показаться тебе в таком виде, девочка, и не хочет жить, – Тирпиц погладил бороду, смотря на набухшие слезами глаза Хагер. И негромко заговорил:

– Ваш муж очень нужен Германии и кайзеру, вы сами прекрасно понимаете, насколько важна его жизнь. Наш кайзер отправил на его «карманный линкор» радиограмму, в которой произвел графа фон Лангсдорфа в

чин адмирала и награждает бриллиантами к Рыцарскому Железному кресту с дубовыми листьями и мечами, которыми он был отмечен за свои подвиги и невероятную храбрость. Но сейчас ваш муж нуждается и в вашей поддержке! Да, нам все известно о ваших встречах. И о тех узах, что связывали его с вами в будущих временах – простите, но Ганс фон Лангсдорф есть самый важный секрет рейха, как и его корабль, на котором вы запечатлены всей вашей семьей накануне выхода «карманного линкора» в тот поход. И сейчас он завещал вам все свое состояние и свою славу!

Девочка молча стояла, лицо бледное – Руфь Хагер прикусила губу до крови, по щекам текли слезы. Тирпиц в растерянности остановился, даже он со своим огромным житейским опытом не знал, что сказать. Гросс-адмирал обвел взглядом кабинет директриссы, остановив взгляд на настенном распятии и большом портрете императора. Он прекрасно понимал весь ажиотаж, который возник в женской гимназии с его появлением – но время поджимало. Впрочем, разговор наедине с Хагер никто подслушать не мог – у двери в коридоре стояли два адъютанта – один моряк, другой доверенный офицер кайзера, с узнаваемыми всеми пруссачками аксельбантами и погонами.

– Да, вы не венчались с ним сейчас, в этом времени, должно миновать еще семь лет. Как видите, и кайзер, и я, знаем многое, хотя граф ни единым словом не обмолвился. Но перед Богом он ваш муж, давно давший клятву…

– Я его полюбила с первого взгляда, когда увидела моряка с поникшим лицом, но такими светящимися глазами. Мокрого и понурого под моросящим дождем, – тихо сказала Хагер, с каждой секундой ее голос креп, взор загорелся, но дорожки слез оставались на щеках.

– Он мой муж перед Всевышним! И я тоже перед ним давала клятву в будущем, и дам ее сейчас перед Богом, вами, гросс-адмирал и нашим кайзером, что сейчас смотрит на нас с портрета! Это мой долг перед моим мужем, что столько сделал для горячо любимого мною Фатерланда и его императорского величества!

Девушка решительно подошла к распятию, поклонилась и поцеловала, стала громко читать клятву, которую даже спустя прорву лет Альфред не забыл. И сейчас он вслушивался в слова, «быть вместе во здравии и болезни, богатстве и бедности, в радости и горести, пока смерть нас не разлучит». На последнем слове Хагер споткнулась и решительно произнесла еще раз:

– И даже смерть не разлучит нас! Аминь!

– Я свидетельствую это от себя! И от имени нашего кайзера! Аминь!

Альфред сам не ожидал, что эта торжественная клятва вызовет у него слезинки в глазах, причем девушка их заметит. Но Хагер, вернее с этой секунды графиня Лангсдорф унд Регенсбах, негромко, но твердо и решительно произнесла, глядя прямо в глаза:

– Что я должна сделать, экселенц?!

– Напишите сейчас короткое письмо мужу из десятка слов – оно будет немедленно отправлено радиограммой!

Девушка тут же села за стол директриссы, и быстро написала несколько строчек на листке бумаги. Чуть наклонившись, поцеловала их, и передала короткое письмо гросс-адмиралу:

– Этого достаточно, не слишком длинно?

– Вполне, ваше сиятельство, – коротко поклонился Тирпиц девушке. Прочитав строки, он был поражен той беззаветной любовью, что царила в девичей душе. Открыв дверь, передал листок своему адъютанту. Тот тут же быстро пошел по коридору, а гросс-адмирал негромко заговорил, смотря в глаза юной графини:

– Требуемых формальностей не будет, ваше сиятельство, идет война и не до них по большому счету. Для непосвященных в тайну, значит, для всех, вы встретились с графом в январе прошлого года и повенчались. И условились хранить все в секрете. Сейчас, по настоянию вашего мужа и с одобрения его императорского величества покров с тайны спадет. Вы немедленно поедете домой с оберстом графом фон Клюгенау, он передаст вашим родителям Высочайшее послание. Дома вы напишите сразу три письма вашему мужу и приложите милые сердцу безделушки. Но прошу ваше сиятельство поторопиться – мой адъютант должен забрать послания через два часа. Я открою вам тайну – через день в Атлантику выйдут три субмарины на помощь эскадре генерал-адмирала фон Шпее, в океане они получат с «Фатерланда» нужное им топливо и передадут ваши послания адмиралу фон Лангсдорфу. Думаю, они будут ему самым лучшим лекарством от полученных ран!

– Спасибо, экселенц!

– Куда вы торопитесь, графиня?! Подождите минуточку – вот грамота кайзера! Это подарок вам и мужу к венчанию, раз время уже прошедшего венчания не под силу вернуть даже императору Вильгельму!

Девушка прочитала грамоту и впервые ее выдержка дала сбой – Тирпиц заметил, как округлились ее глаза:

– Мужу дарован титул рейхсграфа?! Так мои родители из бюргеров, а мой брак с Гансом не признан его величеством морганатическим. Но как следует из имперских эдиктов…

– Это особый знак милости к вашей чете, вы имперская графиня! Ваши права на титул по мужу признаны особым актом нашего кайзера, – веско произнес фон Тирпиц, и с улыбкой добавил, взяв в руку ладонь девушки и перед этим поцеловав, наклонившись:

– Позвольте поздравить вас с замужеством, от всего сердца, ваше сиятельство! У вас необычайный супруг, любите и берегите своего мужа рейхсграфа, ему предстоит еще сделать много для блага Германии!

Главнокомандующий вооруженными силами

в колониальных владениях рейха

генерал-адмирал рейхсграф фон Шпее

Делагоа

– Причем здесь вероломство и коварство с моей стороны, любезный губернатор? Пять часов тому назад я получил радиограмму из Берлина – поверьте, на моем флагмане мощная станция. В ней от имени нашего кайзера говорилось, что рейхом объявлена война вашей стране. Причем, недружественные шаги к Германии Португалия начала намного раньше, арестовав в своих портах наши интернированные транспорты и передав большей частью Великобритании. Я хорошо вижу их в этой прекрасной бухте, наглядный символ неразумной политики вашего правительства. Поддавшись на шантаж англичан, оно самонадеянно решило, что такая дерзость к рейху останется без адекватного ответа!

Шпее не скрывал усмешки, глядя на растерянного генерал-губернатора Португальской Восточной Африки, состоящей из двух провинций – северной Мозамбик (но чаще она называлась колонией в официальных документах), названной по одноименному городу, и южной, названной также по столице, городу Лоренсу-Маркиша.

– Но я еще не получил телеграммы от правительства! А вы начали воевать, не предупредив меня, – португалец, благородный пожилой сеньор, в растерянности посмотрел на генерал-адмирала, о котором даже англичане отзывались с уважением и нескрываемой опаской. Действительно, вначале человек работает на репутацию, а потом уже репутация работает на него.