Козырь Рейха. Дилогия
Шрифт:
Адмирал снова посмотрел на британские корабли. Из труб валил черный густой дым – видимо уголь залили нефтью и подожгли в топках, так быстрее он разгорится, а, значит, машины получат пар и закрутятся винты. Англичане все делают правильно – они прекрасно понимают, что без движения их корабли служат хорошими мишенями, к тому же не могут вести огонь всей артиллерией. Сейчас превосходство ощутимо, но когда британцы дадут ход, то роли переменятся. Шпее надеялся на крепость конструкций и броню – этим элементам в Германии всегда придавали приоритет. Даже если их и потопят, то это произойдет не скоро,
– Майн герр! «Инфлексибл» дал ход!
– Вот и все, господа! Поднимите сигнал для контр-адмирала Лангсдорфа – «вы совершенно правы»! Нам надо продержаться как можно дольше! Сейчас все решат орудия «Фатерланда»!
«Земля отцов» или «Отечество» – на этом новом имени корабля сошлись все офицеры броненосца «Адмирал граф Шпее». Сам командующий категорически приказал переименовать корабль, и был полностью прав, хотя моряки не любят подобного, из-за суеверия. Но тут совершенно иное дело – на эскадре не могут быть два одинаковых имени – человека и корабля. Тем более он не имеет никакого морального права оставить прежнее название такому мощному гросс-крейсеру! Нет сомнения, что теперь «Фатерланд» хорошо послужит кайзеру и Германии!
Командующий эскадрой линейных крейсеров
вице-адмирал Стэрди
– Что у вас происходит?! Может быть, вы мне объясните, кэптен Филлимор, зачем ваши матросы решили пострелять из винтовок по крейсерам противника?!
Вице-адмирал Стэрди поднялся на борт запорошенного угольной пылью «Инфлексибла» мрачнее ночи – гибель флагмана потрясла его, он считал именно себя главным виновником произошедшего. К тому же не надо было наносить визит губернатору, возможно, его присутствие на «Инвинсибле» в момент вражеского нападения, позволило бы уберечь корабль от гибельных попаданий. Да хотя бы прикрыться угольщиком или «Кентом».
«Инфлексибл» пострадал мало – в глаза бросилась искореженная труба, сравнительно небольшой пролом палубы рядом с ней – моряки отважно тушили пожар. Горела носовая надстройка, видны искореженные взрывом металлические конструкции. Корабль уже развел пары, еще немного и можно сниматься с якоря. Нужно скорее выйти в море. Пусть на самом малом ходу, но нельзя стоять неподвижной мишенью.
Адмирала несказанно удивило иное – повреждения неизбежны, по ним пристрелялись, «Инфлексибл» ведет ответный огонь с носовой башни. Вот только везде стояли матросы с винтовками, они тревожно глядели в небо и время от времени стреляли вверх.
– Сэр, прошу простить, но это я отдал им такой приказ, – командир линейного крейсера был запорошен угольной пылью, белизной с кровавым пятном, выделялась повязка на голове.
– Зачем? Вас осколком зацепило?
– Никак нет, сэр! Нас атаковали аэропланы! Две большие бомбы поразили трубу – там пролом! А еще одна маленькая не взорвалась. Мы ее вытащили на палубу – вон она лежит! Сэр! Аэропланы обстреляли нас из пулеметов – я потерял более полусотни матросов убитыми и ранеными, они косили нас как траву! Сейчас улетели, один только вверху крутится – матросы в него стреляют, только попасть не могут, слишком высоко.
Стэрди поднял голову и тут же увидел небольшой аэроплан, сделавший над линейным крейсером большой круг. Он раньше видел самолеты, те походили на наспех сколоченные этажерки, обтянутые полотном. Но этот выделялся, примерно так же, как дредноут не похож на обычный броненосец. В глаза бросилась более совершенная форма, что ли, и очень большая скорость – самолет не полз по небу, а летел на скорости сто миль в час. Именно это и поразило адмирала больше всего – такого он не ожидал увидеть.
– Я не видел атаку аэропланов, кэптен. Сколько их было?
– Четыре, сэр! Сбросили больше десятка крупных и малых бомб с небольшой высоты, едва не цепляя мачты. Тремя попали, сэр, чертовски точно. Мы лишились одного котла, он и так стоял холодным. Иначе были бы большие проблемы, сэр! Потом встали в круг и прошлись, я сам видел в задней кабине второго немца, что стрелял по нам из пулемета! О таком я никогда раньше и не слышал – спаслись только те, кто прыгнул вниз, или спрятался – по нам, сэр, они свинцовым ливнем прошлись.
– Нужно немедленно радировать в Адмиралтейство! Такие атаки возможны в будущем, особенно против наших баз. Не стоит недооценивать противника. Пойдемте, глянем, что это сбросили такое.
Стерди подошел к бомбе и пристально ее рассмотрел. Обычный 150 мм снаряд, бронебойный – взрыватель почему-то не сработал. Вот только к нему прикреплены лопасти стабилизаторов, как оперенье на стрелах. Адмирал наклонился и потрогал холодный металл.
– Их словно приварили, выделяются швы – будто жидким раскаленным металлом крепили. Никогда такого не видел. Спрячьте подальше ее, кэптен, в Лондоне найдется, кому таким чудом заниматься. Это, как я понимаю, малая бомба, большая изготовлена из 210 мм снаряда? Пролом от одиннадцатидюймового был бы очень большой, и разнесло бы всю кочегарку. Да и не поднимет аэроплан, пусть и более совершенный, такую тяжесть. Ведь там кроме бомб было два летчика, если я вас правильно понял?
– Два, сэр! Вы правы, сэр – это 210 мм снаряд такую дырку сделал. В нас уже попали главным калибром с «Фон дер Танна» – это он, мы смотрели «Джейн». В носовой надстройке от взрыва большие разрушения.
– Немцы удивляют, кэптен! Используют все, чтобы причинить нам как можно больше вреда, даже аэропланы. Это опасно – палубная броня тонкая, ее можно проломить таким тяжелым снарядом. Учтите, кэптен – где-то рядом есть транспорт, он является маткой для этих аэропланов. Колес я не заметил, вместо них поплавки похоже, чтоб на воду садиться. Поразительно…
Страшный взрыв тряхнул транспорт, стоявший рядом с линейным крейсером. Огромное облако угольной пыли обрушилось на него – Стерди успел только закрыть лицо ладонями. Прошло несколько минут, прежде чем рукотворная буря улеглась. Когда адмирал открыл глаза, корабль изменил окраску на радикально черную. Экипаж на палубе, включая самого кэптена Филлимора, в одночасье стали кафрами, каких много на юге Африке. Впрочем, Стэрди прекрасно понимал, что он сам выглядит негром, но не потерял присущую себе невозмутимость. Таким же спокойным, как истинный джентльмен, предстал и командир «Инфлексибла», спокойным тоном распорядившийся протереть всю оптику – прицелы, дальномеры и бинокли.