Козырная пешка
Шрифт:
Я не заметила движения Сергея, но он автоматически выставил вперед дверцу автомобиля. Игорь врезался в дверь и отлетел, словно теннисный мячик от хорошего удара ракетки. Но, надо отдать ему должное, ножа из рук не выпустил и снова ринулся в атаку.
– Она моя!!! – завизжал он и вновь прыгнул на Сергея, как Горлум на Фродо, такой же мерзкий, такой же тщедушный, с такими же дикими глазами и редкими волосенками. Если бы сейчас он крикнул «Моя прелессссть», я бы ничуть не удивилась.
Сергей, захлопнул дверцу и, оттолкнув меня в сторону и увернувшись от ножа, произвел какое-то странное движение рук, не то хватая Игоря, не то отталкивая его от себя. Получилось на удивление ловко. Нафаня взвыл. Его рука оказалась в капкане, а сам он в скрюченном состоянии был самым жалким образом склонен к земле. Нож выпал из его руки, и Сергей отопнул его ногой. Прижимавшая руки ко рту, Женька оторвалась от окаменевшей Агаты и спешно подобрала нож. Сергей согнул Нафаню еще сильнее. Он взвыл, а мне показалось, что я слышу странный сухой хруст.
Сергей швырнул Нафаню на землю. Я, признаться, думала, что на этом поединок и завершится, но недооценила Игоря. Он с воем соскочил с земли и снова бросился на обидчика. Правая рука болталась, как плеть, но это ничуть его не остановило. Он прыгнул на Сергея, как раненый тарантул, растопырив пальцы с грязными обломанными ногтями.
– Она моя!!! – завизжал он вновь.
Сергей встретил его прямым ударом в лицо. Нафаня перелетел пару метров изящном кувырке. Его крик неожиданно смолк. Он неуклюже возился на земле, а потом поднял голову. Его лицо исказилось отвратительной плаксивой гримасой. Игорь выплюнул сгусток крови, и я увидела, что передних зубов, и без того редких, как первые грибы-опята, у него попросту нет. Сергей угрожающе двинулся по направлению к нему. Нафаня в ужасе закрылся от него руками. Его грязное, вымазанное в крови лицо было жалким, но я отчего-то его совсем не жалела.
– Алиса… – прошептал он и протянул ко мне руку. Сергей двинул его носком ботинка по ребрам. Нафаня коротко вскрикнул и согнулся пополам, подгибая колени к подбородку.
– Еще раз ты хоть на километр подойдешь к ней, я тебя убью, – с яростью прошипел Сергей. Я подошла ближе и встала за его плечом. Нафаня беззвучно плакал, хватая перекошенным беззубым ртом воздух. Сергей рывком поднял Нафаню с земли и прижал к машине. Тот слабо пытался защититься руками, но у него уже не было ни сил, ни мужества, ни отчаяния. Только страх. Даже то безумие, та страсть, то неистовое желание обладать мной растворились перед грубой физической силой. От жалких потуг на браваду не осталось ничего. Передо мной стоял жалкий неудачник, коим Игорь, по сути, и был, неудачник, которому в кои то веки пришла козырная карта, и он спешно бросил ее на стол, не понимая, что это всего лишь козырная шестерка, которую легко побить другим козырем или обыграть пустым блефом.
– Что, сучонок, – ласково поинтересовался Сергей вкрадчивым, как патока, голосом, – девчонку запугал, так гоголем ходишь? Грозил ей, шантажировал, а как с мужиком схлестнулся, так очко взыграло?
Нафаня всхлипывал и молчал, кося на меня полными отчаяния глазами и умоляя о помощи. Но в этой ситуации ждать от меня подмоги было бессмысленно. Я была уверена, что он никогда больше бы ко мне не подошел, скалился бы беззубым ртом издалека, как гиена. Впрочем, его безумие явно прогрессировало и он, один раз прикоснувшись ко мне, никогда бы не отказался от идеи снова одержать надо мной победу. И однажды наверняка бы добился этого. А что? Встретил возле дома, тюкнул по голове и утащил бы в какой-нибудь подвал, где измывался сколько было бы угодно его поганой душеньке. И никто бы меня не нашел. Но видеть его сейчас, избитого и напуганного до полусмерти было выше моих сил. И все же я не могла его отпустить.
– Сергей, – сорвавшимся голосом сказала я, – он сказал, что у него еще остался на меня компромат…
Сергей внимательно посмотрел на Нафаню. Тот истерически затряс головой, мол, нет у меня ничего, поскольку от ужаса не мог вымолвить даже слова. Но мы бы все равно не поверили. Я-то уж точно, поскольку не хотела бы снова терзаться в сомнениях – не утаил ли этот паршивец то знаменитое видео.
– Увези его, – устало сказала я и, наконец-то пошла к калитке. Женька и Агата приняли меня в объятия, одновременно плача и что-то лепеча. Я обернулась. Сергей неуловимым движением двинул Нафаню в челюсть. Тот неестественно дернул головой и рухнул к ногам Сергея в полном беспамятстве. Я еще порадовалась, что калитка Агаты упирается в дорогу, за которой небольшая рощица, и увидеть нас не может никто. От ближайших соседей мы были скрыты раскидистыми кленами, которые надежно прятали нас от любопытных глаз. Сергей легко поднял Нафаню и сунул его на заднее сидение. Потом подошел ко мне, чмокнул в щеку и сел за руль.
– Я позвоню, – коротко бросил он и нажал на газ. Черный джип скрылся в облаке пыли. Я с минуту стояла и смотрела ему вслед, пока нетерпеливая Женька не потянула меня за рукав.
– Пойдем, а? – заныла она. – Мы тут чуть не померли, когда ты не вернулась из театра, всех на уши поставили. Потом Сергей приехал, про тебя спрашивал. Мы с ним даже к Нафане ездили, тот вообще по колено в шоке был, когда узнал, что ты пропала. Что случилось хоть?
Я позволила увести себя в дом. Наплевав на принципы, Агата приволокла из холодильника бутылку водки, решив, что для снятия стресса, лучшее ее, родимой беленькой, ничего нет, вытащила закуску. Через пять минут стол ломился от угощений, потому что в припадке беспокойства за меня Агата наготовила еды на целую армию, и теперь это было некуда девать. Есть после ресторана я не хотела, а вот водки выпила и принялась за рассказ.
В конце рассказа Агата пила уже не водку, а валокордин, хваталась за сердце и закрывала глаза. Я постаралась смягчить все подробности, отчего рассказ получился еще страшнее, поскольку и Женька и Агата легко догадались, что я поведала им не все. Оставив Агата убирать со стола (она сказала, что моя посуду, ей становится легче) мы с Женькой отправились с ванную. Я с наслаждением погрузилась в горячую воду, с громадными шапками пены, подружка уселась рядом на унитазе.
– Нафаня, выходит, совсем с катушек слетел, – констатировала она. – После того, как я сообщила ему, что ты пропала, он как с цепи сорвался. Наверное, он тебя везде искал, а потом затаился около дома. Зачем он тебя там ждал?
– А куда ему было еще идти? – лениво ответила я. После водки, да еще в горячей воде я разомлела. Захотелось спать, а по всему телу пробегала сладкая нега. – Он наверняка вбил себе в голову, что если что и случится, то именно сюда и приедут люди, знающие, что со мной стало: или мои обидчики, или менты, или, в перспективе, я собственной персоной. А после того, как я науськала Нафаню на Сергея, сказав, что он и есть причина ограбления его квартиры, Нафаня сбрендил окончательно.
– Я так поняла, с Сергеем у вас полный ажур? – полюбопытствовала Женька и, удостоившись моего кивка, продолжила. – Не боишься, что Нафаня расскажет ему, как ты настраивала его против Сергея?
Об этом я как-то не подумала, но, пораскинув мозгами, решила, что это вполне объяснимая ситуация. Женька с сомнением покачала головой.
– Не каждый мужик адекватно отреагирует, узнав, что его использовали. Нафаня сегодня мог его укокошить, а виновата была бы ты.
– Не укокошил же, – возразила я.
– Но вполне мог. Ты ведь не будешь это отрицать?
– Евгения Самуиловна, вы умны не по годам, – вяло согласилась я. – Но сейчас я не хочу об этом думать. Подумаю об этом завтра. Или вообще никогда. Давай решать проблемы по мере их поступления?
– Давай, – легко согласилась Женька и нахмурилась. – Мне теперь покоя не дает, от кого пришел наш засланный казачок Эль-Нинье, которого мы так ловко проводили в … эту… Албану…
– Валгаллу, – подсказала я.
– Ага, в Валгаллу! Раз его не посылал Захаров и, как выяснилось, не посылал Глова, то есть еще кто-то третий. И кто это у нас такой по уши добрый? Или Глова врал?
– Вряд ли. Он ведь был уверен, что я с той дачки живая уже не выйду. С чего бы ему было мне врать. А про Эль-Нинье, в отличие от Захарова он вообще не знал, вполне натурально удивился. Так что, думаю, ты права и в деле есть кто-то еще. Над этим надо подумать, но я тебя умоляю, не сегодня. Я устала, вымоталась и хочу только одного – поспать.