Краденое счастье
Шрифт:
– Погоди, Любовь, я тебя на руках вынесу.
Лада пулей вылетела из машины и нервно принялась щелкать зажигалкой.
Затем встала вполоборота к джипу, изо всех сил демонстрируя полное равнодушие к любовному увлечению Николая. Она слышала, как ойкала и смеялась Люба, как Николай ласково говорил «держись за меня крепче», и душа ее заполнялась мутным потоком ненависти.
– Лада! – позвала Люба. – Мы готовы.
Лада бросила пахнущую вишней тонкую сигарету и повернулась. Люба сидела в инвалидной коляске и улыбалась идиотской улыбкой абсолютно счастливого человека.
Лада вытаращила глаза.
Коляска вкатила на пандус.
Люба робко покатила к сияющему в майской ночи входу в кафе.
– Двигаемся походным порядком, – подбодрил ее Николай.
Лада возбужденно застучала каблуками:
– Извини, я не знала, что ты не можешь ходить. Боже мой, давно это у тебя? Прости, что спрашиваю!
– Выступление в порядке самокритики, – кивнул Любе Николай. – Порядок!
Люба легко, но несмело ехала по пандусу, выложенному неяркими цветными плитками, похожими на кусочки пемзы.
«Самая лучшая в мире лестница, которую я встречала в жизни!» – сказала Люба коляске.
«Вы мне льстите», – довольным голосом произнес пандус.
«Самая удобная!» – продолжала восхищаться Люба.
Лада забежала вперед и открыла, придерживая, дверь:
– Заезжай.
«Спасибо», – поблагодарила коляска.
– Надо же, не застряла! – радостно сообщила Николаю Люба.
Они встали перед стойкой. Затем Люба, сияя, поставила поднос с едой на колени, и Николай повез коляску к столику. Все уселись. Лада натянуто изобразила радость от общения и принялась перемешивать мороженое в стаканчике:
– Зачем в Москву едешь?
– Путину свои песни петь, – бодро ответила Люба.
– Ты что, Путину петь будешь? – уставилась Лада на Любу. Потом перевела взгляд на Николая. – Коля, серьезно, что ли?
– А когда Коля несерьезно что-нибудь делал? Ты думаешь, Коля целыми днями в нарды играет? Коля в данный момент, помимо всех прочих дел, собирается навести порядок с инвалидами. Под контроль все их творческие дела взять. Год равных возможностей, просекаешь?
– Я спою Путину свои песни и просто уверена, что после этого все непременно обратят внимание на проблемы людей с ограниченными возможностями, – взахлеб мечтала Люба.
– Чего ограничивать людей, если есть такая возможность? – решительно выступил Николай. – Пусть зарабатывают на здоровье.
– Я когда маленькая была, выступала на Красной площади: с детским хором ЮНЕСКО под управлением Монтсеррат Кабалье пела для Ельцина и его гостей. Об этом многие газеты писали. У меня дома даже фотография есть: наш хор и Наина Иосифовна с Борисом Николаевичем.
– Нет, главное, как я Любовь-то неожиданно встретил! – воскликнул Николай.
– Я на Колю прямо с неба свалилась, – сообщила Люба Ладе.
– Да? – стараясь держаться вежливо, протянула Лада и отставила стаканчик с остатками мороженого.
Ее первоначальная радость оттого, что Люба всего-навсего урод, богом обиженный, и, значит, в борьбе за покровительство Николая Ладе не конкурентка, сменилась опасением.
– Все так внезапно! – сияла Люба. – И это знакомство, и эта дорога, и теперь вот это кафе: с пандусами, с жареной картошкой! Я однажды, когда школьницей была, обратилась к секретарю нашего Белозерского райкома партии товарищу Каллипигову с предложением установить в городе пандусы, лестницы широкие, лифты сделать для удобства передвижения инвалидов. А он зашумел: «Ровных дорог в жизни ищете? Да неужели бы Борис Николаевич Ельцин в своем ежегодном послании не рассмотрел вопроса о лестницах, если бы это было важно? Не отметил бы роли и значения лифтов на пути к всеобщему процветанию? Не включил в план строительство пандусов? Но Борис Николаевич даже краем не упомянул о пандусах. Значит, ненужный это вопрос».
– Вот сука! – сказал Николай.
…Всю дальнейшую дорогу от Ярославля до Москвы Люба спала. В Москве Николай вынес коляску из джипа, усадил в нее Любу и велел ждать, пока он поставит машину на подземную стоянку. Люба лишь поерзала, пристраивая голову на рюкзак, и вновь уснула.
Разбудил ее толчок Ладиной сумочки. Коляска стояла совершенно в другом месте. Там, куда приехал джип, были деревья и клумба с тюльпанами. Сейчас же Люба сидела возле вагончика на колесах, от которого пахло хлебом. Лада испуганно отпустила ручки коляски.
– Коля сейчас придет, – сказала она, избегая смотреть Любе в глаза. И торопливо добавила: – Ну ладно, пока. Увидимся!
И быстро пошла в сторону, тут же скрывшись в подземном переходе.
Глава 5
МОСКВА ВСТРЕЧАЕТ ГОСТЕЙ
«Колясочка, кажется, это не то место, куда мы с Колей приехали, – растерянно пролепетала Люба. – Или – то?»
Коляска скорбно огляделась.
«Деревья были, кусты, клумба с тюльпанами, – бормотала Люба. – Ничего не понимаю. А как мы здесь оказались?! Ты хоть что-нибудь помнишь?»
Коляска напряженно размышляла.
«Ничегошеньки не помню. Ой, Любушка, я поняла: нам память отшибли!»
«А зачем нам память отшибли?» – недоверчиво спросила Люба.
«Ясное дело зачем. Чтоб мы не вспомнили, как нас ограбили».
«Нас ограбили?!» – с ужасом воскликнула Люба.
«Как ограбили?» – Коляска оглядела колеса.
«Ты сама только что сказала», – теряя терпение, повысила голос Люба.
«Мало ли что я могла сказать, когда в таком стрессе нахожусь! Такую потерю пережить».
«Думаешь, Николай нас просто потерял?» – с надеждой спросила Люба.
«При чем здесь Николай? Я! Я потеряла, едва успев обрести».
«Что потеряла?»
«Свою любовь», – простонала коляска.
«Я здесь», – успокоила Люба.
«При чем здесь ты? Я джип потеряла».
«Так ты в него?.. – Люба засмеялась. – Ты его любишь?»
Ничего не ответив, коляска вдруг подскочила на месте:
«Любушка, я смекаю, кто нам память отшиб: Лада! Она, мерзавка! Помнишь, мы ели в кафе, в «Макдоналдсе»? Ой, у меня прямо так ясно вся картина преступления в глазах стоит. Она нам подсыпала клофелину, чтоб мы заснули и были в беспамятстве».