Крах "Барбароссы"
Шрифт:
«Малина» продолжалась до заката. Как только солнце нырнуло за горизонт, немцы устроили очередную пакость. От одновременного разрыва множества снарядов холм задрожал. Все заволокло дымом и пылью. Бойцы по ходам кинулись в укрытия.
Кардаш из бронеколпака спустился в каземат. По силе разрывов определил, что тяжелые артсистемы немцы не применяют. Максимум — шесть дюймов. Это было хорошо.
Отсюда следовал вывод, что артиллерию РГК немцы перебросили куда-то в другое место. Корпусные шестидюймовки пробить капитальные дзоты, а тем более доты, не могли. Петр сразу сообразил, что немцы задумали ночную атаку. Такой вариант тоже был предусмотрен и отработан. Артподготовка продолжалась 20
Артобстрел стих, продолжали хлопать только мины. Петр скомандовал «К бою!». Бойцы из укрытий ринулись по местам. Как только пыль осела, четверо бойцов хозвзвода начали стрелять из ракетниц осветительными ракетами в сторону немцев. Со своего НП Петр увидел цепи пехоты, с трех сторон перебежками надвигающиеся на холм. Огня немцы пока не открывали. Вызывай авиацию! — крикнул Петр в люк радисту-летчику, — передний край обозначим ракетами, как договорились!
Все пулеметы в гнездах, дзотах, полукапонирах дружно застучали, озаряю местность частыми вспышкам выстрелов. Пехота залегла и открыла ответный огонь. Позвонил Сорочкин и доложил, что с фронта немцы тоже атакуют. Ага, идет атака со всех сторон, хотят растянуть наши силы, — сообразил Петр. На удалении порядка километра ярко блеснули многочисленные вспышки орудийных выстрелов. Над нашими окопами взметнулись фонтаны разрывов. Вот гады! Пушки на прямую наводку выкатили, хотят наши пулеметы подавить — сообразил Кардаш. Схватил трубку, приказал телефонисту соединить с командиром опорного взвода Кучерявым:
— Минометами и ДШК дави немецкие пушки. Затем дал такую же команду расчетам танковых башен. Гулко бабахнула трехдюймовка в башне Т-4. Звонко захлопали 37-миллиметровки Т-3, затрещали ДШК и танковая 20-миллиметровка. Позиции немецкой артиллерии заволокло дымом. Ага! Это вам не у тещи на блинах — азартно подумал Петр.
Сзади захлопали выстрелы пушек артпульвзвода. Сорочкин по телефону доложил, что открыл огонь по немецким пушкам, выставленным на прямую наводку у околицы Понинки и вдоль опушки леса.
Затем, Петр постарался поточнее определить по ориентирам дистанцию до немецких пушек, и продиктовал радисту целеуказание для корпусной артиллерии. Через несколько минут немецкие позиции накрыли разрывы тяжелых снарядов. Артобстрел прекратился. Пехота тем временем подобралась к ближней колючке. Петр перенес огонь всех своих огневых средств на пехоту. Надо отдать немцам должное. Они не отступили, а попытались броском вперед выйти из под огня и ворваться в окопы. Но, только, нарвались на кинжальный огонь всех пулеметов, автоматов и винтовок из наших окопов. Три пулемета на сто метров фронта — это не шутки! Немцы, однако, проявили недюжинное упорство. Они залегли и попытались по-пластунски преодолеть последние 50 метров. Их упорство было вознаграждено: в 30 метрах от окопов они попали под град ручных гранат. Гранат у бойцов было много, и они их не жалели.
Уцелевшие немцы начали отползать. В этот момент над полем боя застрекотали У-2. Из наших окопов взлетели зеленые сигнальные ракеты, обозначая передний край. Заходя вдоль переднего края, ночные бомбардировщики высыпали из подкрыльевых кассет россыпи мелких бомб прямо по немецкой пехоте. Победа была полной. Хитрость фрицев с ночной атакой не выгорела. Всю оставшуюся ночь противник вел себя тихо, видимо, приходил в себя после полученной оплеухи. У-2 ночью прилетели еще раз и отбомбились по немецким позициям.
Утром подсчитали побитых фрицев. Старых убитых уже присыпало грунтом при артобстреле, а свежие трупы выделялись мышиным цветом формы. Свежих получилось более батальона. В отдалении насчитали 19 разбитых пушек. Собственные потери составили 9 убитых, 22 раненых. Один ручной пулемет. Разбито четыре пулеметных гнезда. Гнезда сразу же восстановили.
С раннего утра высоко в небе над опорным пунктом закружилась восьмерка ишачков. Бойцы Кардаша немедленно возгордились. Надо же! Им предоставили персональное воздушное прикрытие! Через полчаса истребителей сменила другая эскадрилья. Затем еще одна. Истребители крутились в небе не зря. В 7-10 с запада появилась большая группа пикировщиков в сопровождении истребителей. Наши пошли на перехват. Петр вывел свой зенитный расчет на позицию. С десяток пикировщиков сумели прорваться и отбомбиться. Зенитчики умудрились одного повредить. С дымом он ушел на запад. От разрывов бомб холм заходил ходуном.
На смену первой появилась еще одна группа пикировщиков — около 20 штук. Но, и к нашим подошло подкрепление — еще 12 ишаков. В небе стало тесно от самолетов. Истребители сбили двоих, но, и сами потеряли троих. Стройную колонну бомбардировщиков растрепали, но отбомбиться они, все таки, сумели. Разбили два пулеметных гнезда, один блиндаж, разрушили окопы. Одна бомба ударила точно в центральный дот, выдолбила в бетоне выбоину глубиной сантиметров 70 и диаметром почти полтора метра, но перекрытие не пробила. Всех находившихся в доте порядком оглушило, но боеспособности гарнизон дота не утратил. Потерь не было. Весь личный состав отсиделся в укрытиях.
После бомбежки снова начался артобстрел. Потом со всех сторон снова полезла пехота. Её прижали к земле минометами и пулеметами. Когда фрицы подобрались в внешней колючке, Петр скомандовал «к бою», укрывавшимся до того в потерне стрелковым взводам. Когда стрелки рассредоточились по окопу и открыли огонь по пехоте, последовал неожиданный и потому показавшийся очень сильным артналет. Пока бойцы снова уходили в укрытия, взводы понесли серьезные потери: шестеро убитых, тринадцать раненых. Кардаш понял, что, немцы снова схитрили: выманили стрелков в окопы и потом нанесли артиллерийский удар. Петр решил, впредь выводить взводы из укрытий, только, когда фрицы подойдут к внутренней колючке. Тогда, они уже не смогут вести артобстрел, из опасения ударить по своим. До того, прижимать немцев к земле пулеметами из полукапониров и гнезд.
Весь день прошел, как в бреду. Артобстрелы, бомбежки, атаки следовали одна за другой без перерыва. Хорошо прикрывали свои истребители. Если бы не они, бомбардировщики сровняли бы холм с землей. Когда фрицы особенно напирали, Петр вызывал поддержку: дважды гарнизону помогли штурмовики и четыре раза корпусная артиллерия. Только в десять часов вечера немцы угомонились. Комроты приказал считать потери. Вся местность вокруг холма на триста метров была изрыта воронками. Невозможно было подсчитать, сколько за день побили немцев. Почти все трупы за день засыпало грунтом от разрывов. Но точно, много больше батальона.
Сами потеряли 22 человека убитыми и 37 ранеными. Легкие касательные ранения уже не считали. «Поцарапало» почти всех. Бомбами и снарядами разбило один полукапонир на левом фланге, три пулеметных гнезда, одну танковую башню Т-2, три блиндажа. Вышли из строя шесть ручных пулеметов и два миномета. Бронеколпак на западном склоне разбило прямым попаданием шестидюймового снаряда. Сидевшие в нем лейтенант Сорочкин и пулеметный расчет погибли. Погиб и еще один взводный лейтенант. Один из взводных был тяжело ранен. Вместо вышедших из строя командиров пришлось назначать старших сержантов. Лейтенантов уже не осталось. Командовать артпульвзводом поставил политрука Первухина.