Крах черных гномов
Шрифт:
Василько уже не шутил. Представил, какая толща земли над ними, и ему стало жутко. Он, как букашка, а сверху тысячи и тысячи тонн… А ну как осядет сейчас — раздавит, не успеешь и пискнуть. Затем вспомнил, что им все равно не спастись, гестаповцы, наверное., уже в пещере, и какая разница где умереть?… И все же не верилось, что через насколько часов ему придется умирать.
Жизнь, особенно такая, какой он жил последнее время, увлекала Василька; теперь она обернулась к нему совсем другой стороной. Принимая участие в ветровских диверсиях, паренек вел свой собственный счет: убитый фашист — за сожженную хату у тетки Ганны, взрыв в кинотеатре — за дядьку Трофима, расстрелянного в сорок первом, а подорванный мост — за отца, который погиб под Житомиром…
Но, как ни рос этот личный счет Василька, все еще оставалось и оставалось: за сестру, которая маялась где-то в Северной Германии, за сельскую школу, в которую попал снаряд, за вывезенное из колхозного склада зерно… Василько вел счет тщательно, не забывал ничего. Больше всего тревожило хлопца, успеет ли он полностью рассчитаться с фашистами.
Подтягивая к себе рюкзак со взрывчаткой, Василько подумал: этот завод, наверное, перетянет все, что осталось в списке; это придало ему силы, и узкая нора уже не напоминала могилу. Догнал Свидрака и только хотел поторопить его, как вдруг рюкзак, который все время мешал видеть самого пана Тадеуша, провалился куда-то вниз, а вместо него в луче фонарика появилось вымазанное мрачное лицо Свидрака. Василько вздрогнул от неожиданности, но в следующий же момент понял — конец ходу, они уже в пещере, о которой говорил Гибиш.
— Осторожно, — предупредил Свидрак, — здесь круто.
Василько, не обращая внимания на предупреждение, ринулся в пещеру головой вниз, уперся руками в холодный камень, перевернулся и сразу же вскочил.
Свидрак вытащил из лаза его рюкзак.
— Акробат! — бросил иронически. — Так, проше пана, тут не цирк и даже не гимнастична зала.
— Вы всегда были мрачным нелюдимом, пан Тадеуш, — весело отрезал Василько, принимая рюкзак, — и я сомневаюсь, видела ли жена когда-нибудь улыбку на вашем лице!
— Если бы мне встретиться с Вандзей… — Он помог Гибишу спуститься в пещеру и придвинулся к Васильку. Сказал ему тихо:
— Слушай, хлопче, поклянись мне. если останешься живой, разыскать Вандзю.
— Рано хороните себя, пан Тадеуш!..
— Ты слышал меня?!
— Клянусь! — уже серьезно ответил Василько, поняв, что эта клятва успокоит Свидрака.
Вдвоем они вытащили рюкзаки Юзефа и Ветрова. Теперь можно было осмотреться вокруг. Лучи четырех фонариков ощупывали гранитные своды, которые терялись в темноте. Слева свод нависал совсем низко, под ним угадывался узкий проход. Гибиш, перебравшись через гранитные глыбы, направился именно туда, но Ветров остановил его:
— Минутку, подождите пас. Если эсэсовцы отважатся на преследование…
Вчетвером они быстро завалили вход в пещеру камнем. Чтобы разобрать этот завал, им хватило бы и десяти минут, а тем, кто пошел бы по их следу, пришлось бы перетаскивать тяжелые глыбы до самого штрека.
— Всего несколько часов здорового физического труда, — засмеялся Василько. — Не хотел бы быть на их месте.
Гибиш, который ушел вперед, уже сигналил фонариком. Друг за другом двинулись и остальные члены группы.
Кремер продолжал стоять в неудобной позе, сжимая портфель под мышкой и не вынимая руку из кармана.
— Кто вы и что вам нужно? — спросил еще раз.
— Разве это имеет значение? — вкрадчиво ответил лысый. — Разве вы успокоитесь, узнав, что меня зовут Гарри Сноу или Джеком Роузом? Прошу садиться, надеюсь, мы вас долго не задержим. При условии, конечно, что вы поведете себя благоразумно.
— Я буду жаловаться! — твердо заявил Карл. — Вы не имеете права задерживать подданного другой страны!
— Мы на собираемся предъявлять вам ордер на арест, — с издевкой произнес лысый, — потому что, как вы уже догадались, не являемся швейцарской полицией. И, несмотря на это, вам придется поговорить с нами. Мы заинтересованы в этой беседе, надеюсь, и вы тоже.
— Вы слишком самоуверены, — пожал плечами Каря. — А если я откажусь?
— У нас убедительные доводы, — кивнул тот на человека в темном костюме. — Вы на сможете возражать против таких аргументов.
Карл подумал несколько секунд, придвинул ногой стул и сел. У него не оставалось иного выхода. Ругал себя: попался, как мальчишка. Следовало обратиться к портье…
Но кто это и что им нужно? Может, охотятся за его бумагами? Очевидно, будут чертыхаться, увидав, что именно привез Кремер в Швейцарию.
Лысый устроился в кресле напротив Карла.
— Моя фамилия — Хокинс. Швейцарский коммерсант Чарльз Хокинс к вашим услугам. Я и Джон, — снова кивок в сторону двери, — как вы уже могли убедиться, немного осведомлены о ваших делах и просим прощения за некоторую бесцеремонность, с которой вмешиваемся в них. Сегодня утром мы виделись в холле вашего отеля, потом вы очень ловко и быстро замели свои следы, но мы не опечалились, поскольку знали, с кем вы собирались встретиться. И, как видите, спокойно дождались вас.
— Вы прекрасно осведомлены, господа, — подтвердил Кремер, — только не пойму, для чего вся эта комедия? Если я был нужен вам по каким-то деловым вопросам, не проще было бы договориться о встрече по телефону? Без этих, так сказать, — взглянул на Джона, — излишеств.
Хокинс расхохотался.
— Излишеств, говорите?… Джон, слышишь, ты — излишество! — Внезапно склонился к Карлу, посерьезнел. — Мы с вами так мало знакомы, что не решились звонить. Вы могли сразу же положить трубку.
— Это логично, — согласился Кремер. — И все же что вам надо?
— На ваш вопрос мне очень просто ответить, — сказал Хокинс. — Но я не сделаю этого, чтобы не ставить вас в неловкое положение. Когда сразу откажешь, потом труднее соглашаться: приходится выискивать разные аргументы, иначе говоря, крутить хвостом. Поэтому сначала я открою свои козыри. Итак, мы знаем, что вы приехали в Швейцарию по поручению группенфюрера. СС фон Вайганга. У вас назначена на сегодня встреча с мистером Гарлендом. Вы должны передать ему кое-какие документы и чертежи в обмен на счет в банке «Вонтобель и К0». Не так ли?