Крах иллюзий. Каждому своё. Книги первая и вторая
Шрифт:
– Ступай к радисту, – приказал командир крейсера. – Посмотри, что у них.
Капитан-лейтенант ушёл, и командир подводного ракетоносца выбрался на мостик. В лицо задул морской ветер, но капитан первого ранга впервые в жизни не смог назвать его свежим. Накрывающий волнующийся океан воздух был пыльным, и к запаху морской соли примешивался слабо заметный запах гари. Видимость в запылённом воздушном пространстве составляла порядка одной морской мили, линии горизонта видно не было, в мутном сером небе угадывалась нижняя кромка низко висящих грозовых облаков. Скоро начнётся шторм, и в таком состоянии крейсеру нельзя оставаться в надводном положении. Но никто не знает, что произойдет с лодкой в подводном… Полумёртвый ракетоносец скорее всего не переживёт погружения. Непонятно даже, куда идти. Штурман погиб вместе со всей БЧ [3] и всем её оборудованием. Неизвестно, ни в какую сторону двигаться, ни даже точное место положения крейсера…
3
Штурманская боевая часть.
– Товарищ капитан первого ранга! – Из люка на мостик вынырнул капитан-лейтенант Ритайлин в сопровождении одного из подводников. – Радист принимает сигнал «SOS»! Эфир забит мощными помехами, связи нет, спутников тоже, кроме треска не слышно вообще ничего, так что это должно быть где-то совсем близко! Похоже, они где-то прямо по курсу!
– Малый вперёд! – приказал командир крейсера, и капитан-лейтенант кивнул своему матросу.
– Есть малый вперёд! – матрос исчез обратно в люке.
– Где мы находимся, Виктор Алексеевич? – Ритайлин протянул командиру морской бинокль.
– Если б я знал, Слава… – капитан первого ранга приник к биноклю. – Если б я знал…
Несколько секунд он безрезультатно всматривался в пылевую завесу, потом крейсер пришёл в движение и неторопливо пополз куда-то вперёд.
– Взгляни, – командир ракетоносца вернул бинокль капитан-лейтенанту.
– Не видно ни хрена, – тихо чертыхнулся тот, разглядывая волнующуюся водную поверхность. – Если пыль не осядет, то даже по звёздам не сориентируемся! Пыль наверняка радиоактивная… и шторм приближается… а у нас гребной вал вот-вот отдаст душу дьяволу! Полный набор счастья…
Он на несколько секунд умолк и неожиданно заявил:
– Вижу красный огонь! Там, впереди, в пылевой толще! Похоже на сигнальный фальшфейер!
– Собери спасательную команду! – приказал капитан ракетоносца. – С оружием!
Ритайлин убежал и через несколько минут вернулся с четвёркой вооружённых подводников. За это время крейсер подошёл к источнику сигнала достаточно близко, и десяток спасательных плотов, болтающихся на быстро свежеющей волне, находились от подлодки в сотне метров.
– Там полста человек, может, больше, – наскоро подсчитал капитан-лейтенант. – Будем спасать? Не бросать же их посреди океана… шторм идёт, погибнут все…
– Европейцы… много женщин… – капитан оглядывал терпящих бедствие в бинокль. – Это сто процентов не наши. Но оружия у них не вижу. Спасаем! Заодно, может, хоть скажут, где мы находимся. Слава, ты с ними осторожнее, их больше, чем нас, вдвое.
– Понял, Виктор Алексеевич, будем глядеть в оба! – Ритайлин во главе спасательной группы выдвинулся на верхнюю палубу и занялся приготовлениями к подъёму с воды терпящих бедствие.
Крейсер лег в дрейф, и люди на плотах усиленно гребли, кто вёслами, кто руками, пытаясь добраться до спасительной громады подводного ракетоносца. Команда Ритайлина поднимала выживших на борт, но оказавшись на верхней палубе, спасённые боязливо жались друг к другу и опасались идти дальше. Командир крейсера видел, как Ритайлин о чём-то говорил с пожилым моряком в иностранной морской форме гражданского покроя, и тот, в свою очередь, успокаивал спасённых. Пока подводники доставали из воды оставшихся людей, капитан-лейтенант вернулся к своему командиру.
– Это норвежцы, – доложил он. – Экипаж научного судна, океанологи. Ядерный конфликт застал их в открытом море во время проведения исследовательских работ. Они легли на обратный курс, но их зацепило подводным ядерным ударом. Пароход получил тяжёлые повреждения, учёные и команда боролись за живучесть, непрерывно подавая сигналы бедствия. Пароход затонул, погибло почти сто человек. Остальные провели на аварийных плотах почти сутки и следили за тем, чтобы плоты не разнесло волнами друг от друга. Они сначала приняли меня за своего из-за светлых волос и глаз, потом увидели, что мы русские, и боятся, что мы их расстреляем. Война же идёт.
– Российские подводники не вымещают зло на гражданских людях, – усмехнулся командир крейсера. – Скажи им, что мы тоже терпим бедствие, нам не до обмена претензиями. Мы даже не можем гарантировать, что выживем.
– Товарищ капитан первого ранга! – закричал с верхней палубы один из подводников, указывая вдаль. – Шторм!!!
Командир ракетоносца вскинул бинокль. На расстоянии одной морской мили, на пределе видимости, из пылевого тумана вываливался многометровый морской вал.
– Все вниз! – заорал капитан первого ранга, срываясь с места. – Слава! Вниз! Готовь срочное погружение! Я сам с ними разберусь!
Ритайлин скрылся в люке, и командир подводного ракетоносца бросился на верхнюю палубу. Спустя несколько секунд он бесцеремонно хватал спасённых и запускал их в сторону люков, не тратя драгоценное время на вежливость и долгие объяснения.
– Все вниз! – кричал он по-английски, придавая ускорение очередному норвежцу и успевая тыкать рукой в сторону приближающегося вала. – На нас идёт шторм! Кто не успеет – умрёт!
Едва спасённые оценили опасность, необходимость в убеждении отпала мгновенно. Все бросились за подводниками, и внешние люки удалось задраить до прихода вала. Подводный крейсер начал срочное погружение, и в этот момент на него обрушился удар тысячетонного водного тарана. Полумёртвый ракетоносец швырнуло на бок, капитан первого ранга не удержался на ногах и ударился о переборку. Травмированный сотрясением головной мозг обожгло болью, и он потерял сознание.
Ночь прошла ужасно. Антону постоянно снилась еда, маленькая Амина хныкала во сне, обитатели вагона перемещались в потёмках, заставляя Дилару испуганно просыпаться. Жена судорожно толкала его в бок, призывая прийти на помощь, он дёргался, принимая сидячее положение, но конфликтов не происходило. Просто страдающие от голода люди пытались заполнить пустой желудок водой, вода быстро заканчивалась, и обитатели с пустыми ёмкостями в руках уходили на станцию. Там к пункту розлива воды образовалась очередь даже несмотря на ночь, и потому возвращались они не сразу. Стоило Антону забыться тяжёлым сном, как кто-то то возвращался, то уходил, и к утру он чувствовал себя совершенно разбитым. В конце концов, ему удалось уснуть более-менее надолго, но спустя пару часов его разбудила жена.