Крах тирана

Казиев Шапи Магомедович

Хасбулат был в отчаянии. Вместо того, чтобы собрать войско для Надир-шаха, он лишался своей власти и своих подданных. Он уже начал беспокоиться за свою жизнь и старался лишний раз не выезжать из Тарков. И для этого были серьезные причины: дороги между Кизляром, Тарками и Дербентом стали небезопасны, и даже шахские чиновники передвигались по ним с многочисленной охраной.

Глава 63

Шахману не повезло еще больше. Не надеясь завербовать в армию шаха свободных горцев, особенно после того, что творилось вокруг, Шахман решил навестить

своих кунаков, которые были у него в разных селах. Там он надеялся выкупить пленных или рабов или нанять скрывающихся от кровной мести абреков, чтобы сколотить из них отряд и вернуться к шаху. К тому же у него, как и у всякого торговца, повсюду были должники, многие из них могли согласиться отдать вместо денег своих людей, от которых не было пользы Но не успел Шахман со своими нукерами удалиться от Дербента на расстояние, куда сарбазы предпочитали не соваться без особой надобности, как с ним приключилась беда. Его верные нукеры молча ссадили его с коня, отобрали оружие, все деньги и шахскую грамоту с печатью, дававшую право на проход везде, где распространялась его власть.

– Что вы делаете? – возмутился Шах-ман, пытаясь вырваться. – Побойтесь Аллаха!

– Потому и делаем, что боимся его гнева, – отвечали нукеры.

Они привязали Шахмана к дереву в глухом лесу. Один из нукеров переоделся в купеческие одежды Шахмана и даже накинул сверху халат со знаком падишаха на плече, пожалованный Шахману самим Надир-шахом.

– Будьте вы прокляты, подлые воры! – кричал Шахман.

– Будешь кричать – придется тебя убить, – пригрозили нукеры.

– Потерпи день-другой, и мы тебя освободим.

Оставив Шахману еду и приставив к нему охранника, остальные двинулись обратно в Дербент.

Там они выкупили на невольничьем рынке всех, кого в тот день продавали, купили на оставшееся золото хорошее оружие, порох и коней, нагрузили мулов, забрали детей из дома Шахмана и отправились в родной Андалал. По пути они освободили Шахмана, но вернули ему только халат со знаком Надира. Теперь он был им ни к чему.

Шахман погоревал, посетовал на злую судьбу и коварных нукеров и решил вернуться в Дербент. Всем его существом владела теперь мучительная жажда мести. Мести обманувшим его доверие нукерам, мести Надир-шаху, не оценившему его по достоинству, мести андалалцам, изгнавшим его из общества. Он готов был заложить собственную душу, лишь бы отомстить за перенесенные унижения и утолить свою гордыню.

Когда Шахман добрел до ворот Дербента, стражники отказались впустить его в город. Халат с клеймом падишаха, который Шахман считал пропуском даже в шахский дворец, стражники сочли украденным. Они уже хотели гнать его палками, отобрав халат, когда на шум явился начальник стражи. Он не раз кутил с щедрым Шахманом и сразу узнал его.

– О Аллах! – воскликнул начальник стражи. – Какая беда постигла моего друга?

– Измена, – отвечал несчастный Шах-ман. – Отведите меня к шаху.

– Ты хотел сказать, к его величеству Надир-шаху? – поправил его начальник стражи, которому речи Шахмана явно не понравились.

– Я выполнял его повеление и был захвачен разбойниками.

– Разбойниками? – сомневался начальник стражи. – А где же были твои верные нукеры?

– Они-то меня и ограбили, – признался Шахман, – и отобрали

золото, которое дал мне шах… То есть я хотел сказать – его величество Надир-шах, повелитель вселенной.

– Ты отдал разбойникам золото, доверенное тебе высочайшей особой? – ужаснулся начальник стражи.

– Я ничего не мог сделать, – мрачно произнес Шахман. – Пропустите же меня для важного доклада его величеству.

Но начальник стражи не желал иметь в приятелях государственного преступника. Он заложил руки за спину и сухо сказал:

– Если ты посмел прийти в Дербент с таким дурным известием, то лучше тебе войти через другие ворота.

– Что? – не поверил своим ушам Шах-ман, полагавший, что встретил человека, не раз клявшегося быть ему лучшим другом до конца жизни.

– Это ворота для важных персон, а если мухтасибы узнают, что я пропустил неизвестного, имевшего при себе халат с клеймом высочайшей особы, неизвестно как у него оказавшийся, то…

Шахман не дослушал бывшего приятеля и побрел к другим воротам. Там ему велели дождаться ночи, когда завершится переезд драгоценного гарема повелителя в новый дворец. После этого будет вызван особый чиновник – удостовериться в подлинности предъявленного халата и в законности обладания Шахманом столь значительным даром священной особы.

В Дербент Шахман попал только утром. От усталости и голода он едва добрел до своего пустого дома, съел сухую лепешку, запивая водой, и заснул тяжелым сном.

Его не смог разбудить даже грохот пушек, салютовавших со стен цитадели в честь возвращения великого повелителя.

Глава 64

Комендант цитадели Нарын-кала, стоявшей над Дербентом, и в самом деле полагал, что шах возвращается с победой. Иного он не мог и представить. И когда вдали появились войска и знамена Надир-шаха, а затем он увидел в подзорную трубу толпы пленных со связанными руками, то тут же приказал салютовать по заведенному порядку.

Надир-шах догадался, что происходит, но терпеливо дождался конца салюта. Пусть в Дербенте думают, что так и есть, что он возвращается с новой славной победой. И только затем Надир-шах послал слугу предупредить коменданта, чтобы он открыл не главные ворота, а те, что были у дальней стены крепости. Они назывались Воротами позора. По преданию, через них убегали от врагов те, кто не мог отстоять крепость.

Теперь ворота снова оправдали свое название. Ошеломленный комендант не верил своим глазам, таращась на связанных сарбазов, которых привел шах.

Казнь состоялась в тот же день. Палачи так утомились рубить головы и вырывать глаза, что выдержавшим сражение воинам пришлось тоже заняться этим грязным делом. Они убивали своих бывших друзей, многие были вынуждены выкалывать глаза своим братьям. Шах мрачно смотрел на это из своего окна. Утешало его лишь то, что окна гарема были закрыты и женщины не могли видеть этого позора.

Когда ужасная бойня закончилась, шах пообещал вырвать языки тем, кто об этом обмолвится. А вырванные глаза, якобы принадлежавшие горским бунтарям, велел свалить у столба, стоявшего у Джума-мечети и напоминавшего Надир-шаху о Делийском столбе, не пожелавшем исполнить его желание. Глаз оказалось так много, что гора их закрыла столб.