Крамола. Книга 2
Шрифт:
— Рубероид! — вдруг закричал рыбак с биноклем. — Да там какой-то драный рубероид висит. На, глянь!
— Дураки! — заорал Деревнин. — Люди это! Могила братская, поняли!
— Ну, скажешь! — засмеялись рыбаки — съехалось уже несколько лодок. — Тут и войны-то не было!
— Откуда знаешь, дедок?
— Поживете с мое — все узнаете! — огрызнулся Деревнин.
Мужики в основном были молодые, задорные, возрастом к сорока — та самая пора силы и удали, когда нет сомнений и чудится, будто жизнь свою держишь в руках, как только что пойманного толстолобика.
— Кончай, дедок, пугать-то! —
В этот момент песчаный язык тихо скользнул в воду и увлек за собой то, что торчало из ямы. Лодки шарахнулись от берега, спутались весла, заскрипела резина.
— Человек!! — оглашенно заорал один из рыбаков и, вскочив на ноги, тыкал пальцем в воду. — Я видал! Я видал!!
Предмет, и впрямь похожий на гнилую осклизлую плаху, бесшумно ушел в реку следом за песком. Вспучилась вода, густая пузырящаяся муть, подхваченная течением, понеслась вдоль берега. В несколько гребков Деревнин подогнал лодку к прижиму и, удерживая ее против течения, стал ждать. Остальные рыбаки, забыв о веслах, медленно уплывали вниз.
— Милицию! — крикнул кто-то. — Пускай проверяет!
Деревнин дождался. Черный плоский предмет медленно вынырнул из воды и, чуть притопленный, поплыл рядом с лодкой. Бросив весла, Деревнин смотрел на него в оцепенелой задумчивости.
— Слышь, дедок? Чего там? Чего? — спрашивали рыбаки, но никто не приближался. — Бревно? Дерево?
— Сами вы дерево! — отозвался Деревнин и оттолкнул веслом труп.
— Не трогай, дед! — закричали мужики. — Не доставай! Ну его на хрен! Милиция пускай подымает!
Деревнин налег на весла, и рыбаки, словно по команде, начали грести вниз, к городу. Труп потянуло в кильватер лодки, захватило движением, и Деревнину показалось, будто он настигает «резинку» и вот-вот ткнется в борт. Пришлось снять весло и толкнуть еще раз, теперь в сторону.
«Господи! — страшась, произнес Деревнин. — Я ведь прощен. Меня же простили!»
— Не доставай!! — орали ему мужики. — В милицию поехали!
Труп отстал, прибившись к берегу, но течение относило его на фарватер. Рыбаки же повскакивали в лодках и, норовя опрокинуться, кричали наперебой, махали руками, словно таким образом хотели отвязаться, откреститься от страха. Деревнин догнал их и, не сбавляя хода, проплыл мимо.
— Давай, дедок, в милицию, — успокаиваясь, предложил один из рыбаков. — Пускай меры принимают!
— Что вам милиция? — грозно сказал Деревнин. — Привыкли: как что, так милиция… Я знаю к кому! Поехали за мной!
Рыбаки послушались, взялись за весла. Лишь две лодки, покрутившись на месте, потянулись на плес: жалко стало вечернего клева. Их крыли матом, грозили кулаками. Мужикам хотелось держаться кучкой, скопом, и, боясь отстать, они мешали друг другу, стукались веслами и бортами. И при этом никто не смел обогнать Деревнина, тем самым выделяя его как вожака.
Подплывая к лодочной станции, Деревнин заметил толпу у самой воды. Человек пятнадцать мужчин и женщин стояли полукругом, причем неподвижно, словно над могилой. Вокруг колготились подростки, бегали по громыхающим дюралевым лодкам. Подчалившись ближе к толпе, Деревнин бросил на песок «резинку» и заглянул через плечи стоящих.
— В чем тут дело?
— Да вот, утопленника поймал! — довольно объяснил сторож с лодочной станции. — Думал, топляк плывет. А зацепил багром — во!
Деревнин протолкался вперед, но посмотреть не смог: глаза закрылись сами собой, дрогнули занемевшие в лодке ноги. Он вышел из толпы и ощутил рвотный позыв. Как тогда, после первого расстрела. Проглотил, задавил в себя тошноту и сказал трезвым голосом:
— Сейчас еще одного принесет. Лови.
Люди начали медленно оборачиваться к нему, тараща недоуменные глаза. Сторож пьяненько засмеялся. Рыбаки подтягивались к толпе.
— Ну, что смотрите? — с вызовом спросил Деревнин. — Там таких утопленников целый штабель лежит! Братская могила обрушилась! А власть никаких мер не принимает!
— Где? Где? — запереглядывались люди. — Какая могила? Откуда?
— Под монастырем! — отрезал Деревнин. — Кто смелый — айда со мной!
— Хе-хе! — заржал сторож. — Если могила, были б кости! А тут целехонький! Я что, утопленников не видал?
— Их густой известью в ямах заливали, — отчеканил Деревнин, и ропот мгновенно стих. Холодный испуг побежал по лицам, словно блики лунной дорожки на серой воде. Собравшиеся наверняка видели раньше старика — примелькался на улицах, но теперь рассматривали так, будто сейчас только заметили и каждый хотел спросить: «Кто ты? Ты кто?»
Деревнин, увлекая за собой рыбаков, направился в гору. Один по одному толпа устремилась следом. Старику уже доверяли, поскольку он знал то, что для остальных пока оставалось тайной. Пока шли по набережной к горкому, за Деревниным собралось больше полусотни народу. Говорили вполголоса, но густо. Рыбаки на правах очевидцев рассказывали о яме и будоражили толпу, напитывая ее возбужденной решимостью. Даже те, кто пристал из любопытства и развлечения, скоро суровели лицами, и по устам электрической искрой пробегал вопрос: что за яма? что за трупы? откуда? почему? И строили предположения.
Все или почти все знал старик, идущий впереди, но он вел народ, а у вожаков спрашивать не принято. Каждый надеялся все узнать у горкома. Там-то скажут правду! Никому и в голову не пришло, что день субботний и начальства наверняка нет.
Сам Деревнин вспомнил об этом, когда уже пришли к горкому. Однако он не растерялся, вызвал дежурного инструктора. Молодой парень, только что взятый с комсомольской работы, увидев толпу — а по случаю выходного много было выпивших, — стушевался и заперся в приемной. Видимо, он позвонил в милицию, поскольку через несколько минут к горкому подлетела желтая дежурка.
— Первого давай! — кричали из толпы. — Пускай Кирюк выйдет!
Приехавший милиционер попытался отогнать собравшихся, но лишь растравил людей. Рыбаки пошли на него, требуя принять меры, к ним присоединились выпившие и те, кто видел пойманный на пристани труп. Милиционер наконец заметил в толпе Деревнина, обрадовался, замахал рукой:
— Дед! Что это за сборище? Чего они хотят? По какому случаю?
— Иди вон трупы из воды поднимай! — отрезал Деревнин и крикнул толпе: — Айда, мужики! Домой к Кирюку пойдем! Такое творится, а он дома прячется!