Красавица, чудовище и волшебник без лицензии
Шрифт:
— Сударь Фарр, — ласково произнесла Джунипер, поняв, что Ноа не знает, с какой стороны подступиться к этому делу, — мы с вами не слишком-то близко знакомы, однако как-то мы очутились в одной лодке. И вы, помнится, говорили, что господин Заразиха дурно обходится со всеми, кроме своих сородичей…
— Собираешься на меня нажаловаться, человеческая девчонка? — мрачно спросил Фарр. — Донесешь Заразихе? Ну так я повторю и тебе: что бы мне не вменили в вину — наказывать меня будет старый гоблин. Какая разница, за что именно...
— Вовсе нет! — вскричала Джуп, сроду не встречавшаяся с недоброжелательным фатализмом подобной силы, но не теряющая надежды найти
Принц Ноа, наконец-то вспомнивший, что от него требуется, выхватил из сумки сразу две бутылки и потряс их перед носом Фарра, чтобы тот увидел, как пенится и пузырится содержимое. Сатир, до того горбившийся и горько вздыхавший, тут же распрямился, шумно принюхался и непроизвольно облизнулся — нектар оказал на него воистину волшебное воздействие. Глаза лодочника засветились, а мохнатые уши встопорщились, ведь ни один представитель его племени не смог бы отказаться от горячительного даже на смертном одре. Но он все еще был во власти некоторых сомнений.
— Ты слишком быстро здесь освоилась, — с подозрением проворчал он, с усилием отведя взгляд от бутылок и покосившись на Джуп. — Всего пара дней в Ирисовой Горечи, а уже научилась подбирать сплетни за сороками! Это вообще-то работа твоего дружка-птичника, но он почему-то молчит, как воды в рот набрав. Не для того ли, чтобы потом пересказать этот разговор паршивым птицам, которые растреплют новость по всему острову? Меня будут называть не Фарр-Весельчак, а Фарр-Простак, Фарр-Дурень, если я вновь понесу наказание за проступок, который уже совершал. Знаешь, девчонка, как больно поколотил меня старый Заразиха тогда своей клюкой?..
— Никто из нас ничего не расскажет! — пылко воскликнула Джуп, и толкнула Мимулуса локтем в бок, чтобы тот уныло подтвердил, что будет нем, как могила. — Его Цветочество щедро наградит вас, сударь, лучшим нектаром, да и впредь не будет скупиться. Вы станете доверенным лодочником для тайных поручений принца Ноа! Мы всего-то на час-другой отлучимся, никто и не заметит. Разве вам самому, почтенный Фарр, так уж нравится подчиняться какому-то Заразихе?..
— …И, к тому же, — вкрадчиво произнес Ноа, поразительно быстро осваивавший искусство подкупа, — мы отправляемся на праздник Гостеприимной Ночи, веселее которого разве что зимние гуляния и Полночь Осенних Кошмаров! Ты можешь не дожидаться нас у причала, а пойти вместе с нами, если пообещаешь не болтать и не выдавать нас…
— Ох, это кажется мне не лучшей идеей, — пробормотала Джуп, но было поздно: Фарр, услышав это щедрое предложение, встрепенулся и вскочил на ноги, лихо цокнув копытами. Нектар и праздник — этого хватило бы, чтобы свести с ума самого здравомыслящего из сатиров, если таковые вообще когда-либо существовали. Уже спустя несколько минут они отчалили от берега, растворившись в тумане, и только верные улитки, державшие строй на стене, провели их внимательными взглядами.
— Мглистая Лощина! — довольно повторял сатир, успевший откупорить одну из бутылок и прихлебывавший из нее после каждого взмаха веслами. — Нужно было именно с этого и начинать!.. Нельзя терять время! Гости обычно прибывают к причалу в Русалочьей заводи. А это самый дальний берег от усадьбы! Там, должно быть, сегодня столпотворение, хоть бы нам удалось протиснуться между лодками гостей с Отмели, да и тролли, живущие в верховьях ручья, наверняка прибудут!..
— Ты слышал, Мимулус? — шепнула Джуп волшебнику, пользуясь тем, что принц уселся на лучшей скамейке в гордом одиночестве, приличествующем его высокому происхождению. — Там будет полно лесных жителей! Наконец-то я увижу кого-то, кроме гоблинов, кобольдов и утопленниц. Они, конечно, тоже существа волшебные, но не сказать, чтобы приятные!
— Я думал, праздник — это только повод выбраться с острова, — сухо отвечал Мимулус, чье настроение ухудшалось и ухудшалось.
— Но какой прекрасный повод! — ответила Джуп, напротив, преисполнившись радостного волнения. «Стоило только сбежать от Заразихи с Живокостью — и насколько же мир кажется прекраснее! — думала она. — Его Цветочество, скорее, зачахнет под опекой этих ужасных существ, чем от проклятия!».
Вскоре они вынырнули из тумана, охранявшего уединение и покой Ирисовой Горечи, и Джуп наконец-то вновь увидела звездопад и темный перламутр неба, которые поразили ее в первый день знакомства с этим миром. Сегодня они показались ей еще великолепнее, еще ярче, а предчувствие волнующих и удивительных событий — еще сильнее, и она, не сдержавшись, воскликнула:
— До чего же красиво! Вот что значит — настоящее приключение!
Эти слова уязвили Ноа, который недовольно и несколько ревниво отозвался:
— Стало быть, ты считаешь, будто жизнь в волшебной усадьбе заколдованного принца — не настоящее приключение?
— Пожалуй, если бы мне рассказали о таком, — сказала Джуп, как следует поразмыслив, — то я бы подумала, что это любопытно и весьма необычно! Но, как оказалось, скучнее ничего не придумаешь. Ведь не только я, ваша плен… э-э-э, гостья, вынуждена сидеть целыми днями взаперти, но и вы, Ваше Цветочество! Что же здесь хорошего?
Принцу вновь пришлось с ней неохотно согласиться — у него никак не получилось бы возразить, ведь он сам во второй раз сбегал из опостылевшей Ирисовой Горечи. Но все равно он продолжил обижаться, ведь то, что сказала Джуп, опасно граничило с пренебрежением — а изо всех, кто находился в лодке, только наследник Ирисов имел право выказывать столь королевское отношение к чему-либо.
— Это все потому, что я проклят, — жалобно и сердито бормотал он себе под нос. — О, если бы я был так же хорош собой, как прежде, ты бы ни за что так не сказала! Каждое мгновение, проведенное со мной, показалось бы тебе самым восхитительным в твоей жизни, Джунипер Скиптон. Ты была бы ослеплена моей красотой, поражена изысканностью манер, элегантностью нарядов, и желала бы только одного — моего милостивого внимания! Разумеется, я бы ни за что не сделал тебя своей фавориткой, но, поверь, тебе бы хватило и пары благосклонных взглядов в день, чтобы чувствовать себя счастливейшей из человеческих девушек!..
Ох, как хотелось Джуп дать заносчивому Ноа отповедь с прямотой и суровостью, которых он заслуживал! «Ваше Цветочество! — объявила бы она, наконец дав волю чувствам. — Уж поверьте, дело вовсе не в проклятии! Ваша вздорность, ваше себялюбие, капризность, и слабость, из-за которой всем добром Ирисов заправляет жестокий и жадный гоблин Заразиха — вот почему любой бы захотел сбежать из Ирисовой Горечи!», А если бы принц возразил: «Ты просто не знаешь, о чем говоришь, ведь никогда не видела мой истинный облик!», она бы воскликнула: «Ох, да я вижу его который день, и, знаете, Ваше Цветочество, ничто в вас не…» — но тут мэтр Абревиль, догадавшийся, отчего она разволновалась и шумно засопела, толкнул ее локтем в бок, призывая к осмотрительности.