Красавица и нападающий
Шрифт:
Это было слишком рискованно, и я уже сдалась ему. Сначала поцелуй, потом интимные моменты в джакузи. Когда-то я доверяла себе принимать правильные решения, учась на своих худших ошибках, но ничто не имело смысла, когда я смотрела в сказочные голубые глаза Коула.
Я не могла позволить этому усложниться, но я понятия не имела, как вытащить нас из этой передряги.
– Это я виноват, что тебя уволили, – прошептал Коул. – Я хочу загладить свою вину.
Мне хотелось, чтобы он не был так близко, чтобы я не стояла на цыпочках
От этого стало только хуже.
Это только подтолкнуло его ближе.
– Я не могу переехать к тебе, – прошептала я. – Я должна думать о Роуз.
– Я и думал, что ты переедешь с ней.
Его верхняя губа коснулась моей. Этого было достаточно, чтобы прожечь меня насквозь, покрыв мурашками.
– Она... сейчас ходит. Она во все влезает. Я должна быть где-то, где безопасно ребенку.
– Ну и что? – он не слушал. – Защити ребенка.
Его поцелуй потряс меня изнутри, избивая и требуя, чтобы я сдалась исследованию его рта и яростной хватке его рук.
Я отстранилась, чтобы сделать дрожащий вдох.
– Я не могу защитить особняк от ребенка.
– Найми компанию. Меня не волнует. Просто согласись.
Его руки запутались в моих волосах, удерживая меня на месте. Он захватил меня резким ударом поцелуя – укусом чистой, порочной похоти. Его язык ударил меня один раз. Дважды. Достаточно, чтобы мои колени задрожали, а бедра сжались.
Это было неправильно.
Я освободилась, глубоко дыша и игнорируя каждую потрясающую дрожь, которая пробиралась в мое сердце.
– Коул, нет. Это не сработает. Мы не можем жить вместе. Мы не можем работать вместе. Мы не можем этого сделать.
Не тот ответ, которого он хотел. Его челюсть напряглась, и я узнала выражение чистой свирепости, которое затеняло его черты.
Он не слышал меня... или ему было все равно.
– Или ты пойдешь добровольно, соберешь вещи и поселишься в моем доме... или я переброшу тебя через плечо и сам отвезу туда.
– Ты этого не сделаешь.
– До конца недели ко мне прибудет компания, которая занимается установкой защиты для детей. Ты можешь переехать в эти выходные, пока я буду на игре во Флориде.
– Коул, ты не слушаешь.
– Я хочу услышать от тебя всего два слова. Повторяй за мной, красавица, – Коул ухмыльнулся со звериным выражение высокомерия и похоти. – Увидимся дома.
Глава 10
Коул
Глаза щипало от пота. Ноги и спина болели. Мое тело было накачано чистым адреналином.
Это был четвертый гол с тремя оставшимися секундами. Мы удерживали лидерство, но только на четыре очка.
Нападающие «Гейнсвиллских Кугуаров» выстроились в шеренгу, чтобы сделать свой последний удар. Им нужен
Я никогда не позволю этому случиться.
Я жил ради этого момента. Напряжения. Рева толпы, аплодирующей своей команде. Я всегда лучше играл спиной к стене – или, как в данном случае, к линии ворот.
Я занял позицию, мой взгляд был прикован к квотербеку, находящемуся в центре.
Его взгляд скользнул по мне. Дважды. Проверка на внезапность. Это приближалось. Он рявкнул, чтобы увести меня в офсайд, но потребовалось больше, чем дешевый трюк, чтобы уничтожить меня. Но секунды на часах тикали, и никакие крики не спасут его.
Я бы уничтожу его полностью и бесповоротно.
Мяч вошел в игру.
Я правильно рассчитал время и помчался со всех ног, пропахав линию прежде, чем нападение было готово. Я сражался с защитником, слишком медлительным, слишком уставшим, чтобы победить меня. Он держал меня, но я вывернулся из его рук и вырвался на свободу.
Квотербек увидел меня, но было слишком поздно. Он попятился, чтобы бросить, но не успел. Он запаниковал и развернулся, но не стал никуда карабкаться.
Я нырнул, прежде чем он определился с направлением, обхватил его руками и швырнул в траву. Мяч выскочил. Один из моих товарищей по команде поднял мяч и упал на поле.
Раздались свистки. Игрок лежал, и игра была окончена.
Или она должна была закончиться.
У меня не было возможности отпраздновать. Квотербек уперся своими толстыми руками в мою маску и дернул, чуть не оторвав мне голову.
Я ничего не слышал из-за рева крови в ушах. Я моргнул, но раскаленная добела ярость ослепила меня во всем, кроме чистого самосохранения. Я блокировал его руки, пока он не сломал мне шею. К сожалению, мое предплечье задело его шлем.
Толпа зааплодировала.
Дерьмо.
Желтый флаг упал рядом со мной.
Боже. Судьи думали, что задеть шлем – это пенальти? Если бы им нужна была причина, чтобы выбросить флаг, я бы дал им кровавый.
Мои товарищи по команде оттащили меня от ублюдка, прежде чем я взревел и разорвал его на части. Мудак ухмыльнулся мне, когда судьи собрались, чтобы принять решение.
– Излишняя грубость в обороне, номер девяносто два.
Я закричал, но моя команда вынудила меня отойти в сторону. Дерьмовый пенальти. Я был единственным, кто получил удар. Я пытался защитить себя!
– Раздевалка! – рявкнул тренер Скотт в его гарнитуру. – Убирайся с поля, пока тебя не выкинули с него!
Не то чтобы это имело значение. Наказание было назначено по истечении времени. Из-за меня нападение получило еще один шанс. Я не смотрел игру.
Стадион взорвался неистовыми криками, когда «Гейнсвиллские Кугуары» забили свой победный тачдаун.
Я направился в раздевалку, ругаясь, когда болельщик швырнул свое пиво мне в голову с трибун.
И тренерский штаб сказал мне успокоиться.