Красиво разводятся только мосты
Шрифт:
Демьян подвинул Авроре стакан, как она поняла с «Кровавой Нюрой», без водки: томатный сок, табаско, вместо сельдерея кусочки ананаса на шпажке.
Но ей неловко было пить, когда человек так убивается. Неловко за то, что она подобных угрызений так и не почувствовала (технически у неё, конечно, другой случай, но всё же). Неловко, что рука Демьяна, его близость, его тепло были сейчас важнее всех страданий на свете.
— Что мне делать, Дёмыч? — поднял Поэт на Демьяна мутные от горя, несчастные глаза.
— А Милка — это кто? — задал Кораблёв хороший вопрос.
Аврора уже
Ответ её удивил.
— Дочка переводчика нашего, ну ты знаешь, который на пяти языках один шарашит.
— Е-е-гипетские предания, — покачал головой Демьян. — Ей восемнадцать-то есть?
— О чёрт! — выдохнул Поэт. Откинул назад голову, словно примериваясь к верёвочной петле на потолке. — Твою же мать! Я и не подумал.
— А о презервативах ты подумал?
— Ну, конечно, нет! — резко вернул тот голову обратно. — Ну, откуда у меня презервативы, Демьян? У меня, кроме жены, никого никогда не было. Зачем они мне?
— Что совсем никого никогда? — удивилась Аврора, что она не одна такая монашка, и вот теперь прониклась величиной трагедии.
— Я больше стихи почитать, по городу погулять, на мосты посмотреть… — ответил Поэт.
Выглядел он действительно как типичный ботаник. Худой, косматый, в чём-то клетчатом. Краем глаза, правда, на том клетчатом Аврора заметила бирку жутко дорогого бренда, а от его куртки на спинке стула пахло кожей, которой на Апрашке не торгуют. К куртке прилагались широкие плечи, к узкому лицу — выразительные глаза, к волевому подбородку — породистые скулы. Если парня подстричь, то, наверное, не узнаешь. Только симпатичные девчонки с красивыми сиськами на интеллигентов не клюют, чего уж. Даже удивительно, что дочка переводчика в столь юном возрасте, когда им подавай накачанных хулиганов, выбрала Поэта. Но не время лезть с расспросами, когда человеку помощь нужна.
— Никого никогда, спросила Аврора, которая и сама больше по дворцам да по музеям походить, — прокомментировала она, говоря о себе в третьем лице, и усмехнулась. — А мужик один за всю жизнь. Теперь два, — она опустила глаза, зная, что Демьян на неё смотрит. — Поэтому не мне судить, а уж тем более советы давать, но знай, что ты сейчас среди людей, которые тебя понимают, — она подняла стакан. — Иногда это важно.
— Добро пожаловать в наши ряды, — подхватил Демьян неприличную кружку с чем-то очень похожим на мужское эрегированное с ярко-красной головкой. Чем оно, собственно, и было, хоть и маскировалось под слонёнка с поднятым хоботом.
Поэт взял гранёный стакан. Чокнулись. Выпили. Закусили.
— А вы это?.. — показал Артём пальцем на Демьяна, потом на Аврору и обратно.
— Угу, — кивнула она, переводить, что он имел в виду, не требовалось.
— Давно вместе? — спросил Поэт более заинтересованно, чем, наверное, должен бы человек в его положении.
— Не очень, — ответил Демьян.
— Ну этот-то понятно, — махнул на Демьяна Поэт. — У него карт-бланш, свободные отношения. А ты? Замужем?
Аврора снова кивнула.
— Среди сотни
и десятка фальшивых друзей
она делает вид, что смеётся,
я стараюсь не думать о ней... [3] — тихонько пропел Демьян.
— А… мы… мо… гли бы служить в разведке, — также шёпотом подпел Поэт, вытянутым указательным пальцем задавая ритм. — Мы могли бы играть в кино-о-о…
— Но мы как птицы садимся на разные ветки…И засыпаем в метро… — закончила Аврора.
3
Метро - «Високосный год»
— Ту-ру-ту-ту-ру. Ту-ру-ру. Ту, — сыграл Поэт проигрыш на невидимой гитаре. — Обидно, когда два хороших человека любят друг друга, а их супруги против, — сказал он.
Глава 52
— Это ты сейчас о себе? — прищурился Демьян.
Как же Аврора скучала по этим его прищурам, всегда таким разным.
Поэт пьяненько икнул в ответ и отмахнулся. Долго сидел, глядя в одну точку, словно над чем-то сосредоточенно раздумывал и вообще был не с ними.
— Нам надо основать какое-нибудь общество, — неожиданно заявил он.
— С детства не люблю общественное, — покосился на него Демьян. — Туалет, питание, мнение.
— Ну пусть будет клуб по интересам, — согласился Поэт. — Надо только придумать название.
— Что нам надо, так это прогуляться, — возразил Демьян. — Одевайся! — уже на улице протянул Поэту куртку, которую тот забыл.
Они вышли на Невский и там всё же решили обсудить названия клуба.
«Благородное собрание изменников-трезвенников». «Гулящий клуб» (по аналогии с бойцовским). «Сообщество лиц, находящихся в неофициальных любовных отношениях».
Придумывали и смеялись. Это и правда было смешно.
Смеясь, вышли к Неве. Дождь перестал, но с воды тянуло холодом.
— Во сколько разводят мосты? — остановился Поэт.
— Пять сек! — Аврора поплотнее запахнула куртку, достала телефон. — Судя по информации на сайте Мостотрест, Дворцовый в час тридцать пять, — показала она перед собой. — Благовещенский также, — показала налево. Потом направо: — Троицкий в час сорок пять.
— Красиво разводятся только Мосты,
Не пилят опоры, испачкавшись илом,
И к лучшим брегам, посрывав все болты,
Не гонит нещадно их чёртова сила... — словно со сцены прочитал Котов, стоя лицом к воде.
— Ты спрашивала, почему он Поэт, — тихо сказал Демьян. — Вот поэтому.
— Не делят — в обиде слепой — парапет
Унизив паденьем высокие арки!
И болью безумной потерянных лет,