Красивые умирают молодыми
Шрифт:
– Я написал донос, – ответил Конрад, не осмеливаясь взглянуть на отца.
– Донос?! На кого?
– На Вольфганга! – резко ответил Конрад и взглянул на отца.
Бургомистр всё понял.
– Гретхен? Гретхен? Из-за нее ты написал донос на Вольфганга?
– Я женюсь на Гретхен! – закричал Конрад. – Я не могу без нее жить!
Бургомистр молчал.
– И в чем же ты его обвиняешь? – наконец произнес он.
– Я обвинил его в том, что он больше живет в лесу, чем в деревне.
– Так он же лесник.
– Еще написал,
Бургомистр мрачно смотрел на сына.
– Что ты наделал, что ты наделал! – повторял он. – Надо скоро ждать инквизицию. Он вздохнул. – А где Вольфганг? Вернулся в деревню?
– Скоро будет здесь. Я их встретил у деревни.
– Надо ждать беды. Епископ не зря приезжал. Он сказал, что Фридрих хвалился, что отправил на костер уже 600 ведьм, а брат его хочет довести число сожженных до 1000 человек. А в графстве Верденфельд в Баварии на костер отправили сразу 48 ведьм, не хватило дров.
– Что же они, без доказательств могут отправить на костер? Марта же призналась.
– Если бы ты знал, как ее пытали!
– А ты знаешь, отец, что сосед Марты Фриц облил сначала дрова водой, чтобы они были сырыми и плохо горели, чтобы Марта дольше мучилась?
– Нет, не знал.
– А Марта ведь меня выходила, когда я заболел прошлой зимой. Ты помнишь, как мне тяжело пришлось?
– Конечно, помню, думал, что уже останусь без сына, – ответил бургомистр.
– Теперь только Гретхен может лечить. Видел, сколько трав она собрала в лесу. Полные мешки. Дочь ее вся в нее. Красавицей вырастет!
Конрад мечтательно улыбнулся, вспоминая Гретхен. Отец смотрел на сына, но мысли его были далеко. Он знал, что случилось непоправимое.
Через три дня вечером в деревню пришли солдаты инквизиции. Они предъявили бургомистру постановление инквизиции об аресте лесника Вольфганга, обвиняемого в колдовстве. Бургомистр велел слуге проводить солдат к дому лесника. Сыну он велел не выходить из дома.
По опустевшим улицам солдаты прошли к дому Вольфганга. Прошли через двор, ломая кусты роз, топча цветочные клумбы. На шум открылась дверь, и на пороге показался Вольфганг. Выскочила собака. С лаем бросилась на солдат. Один из них ударил ее ногой, отгоняя.
Вольфганг не успел ничего сказать. Его ударили по голове. Он упал и уже не видел, как выскочила из дома Гретхен. За ней выбежала Эльга и, увидев лежащего на земле отца, закричала: – Папа, что с папой?
Прибежали соседи. Некоторые держали зажженные факелы. Факелы освещали испуганные лица.
Солдаты связали руки Вольфганга за спиной. Он пришел в себя. Обвел взглядом собравшихся в поисках жены и дочери. Не увидел, так как толпа оттеснила их к крыльцу. Гретхен, крепко держа за руку дочь, стояла окаменевшая, не в силах произнести ни слова.
Солдаты подняли Вольфганга. Повели со двора. Толпа двинулась за ними. Сначала шли молча. Вдруг раздался крик: – Сжечь! На костер его!
Это кричал Фриц – их сосед, которого Гретхен не раз лечила травами, когда он простужался по весне, ловя рыбу.
Гретхен схватила дочь, вбежала в дом, захлопнув дверь.
Они не выходили из дома три дня. Все три дня Гретхен поила дочь настойками из трав. Девочка спала глубоким сном, и порой Гретхен прислушивалась к ее дыханию – жива ли?
На четвертый день в дверь постучали.
– Открывай, Гретхен! Открывай!
Это кричал Фриц.
– Выходи! Твоего мужа ведут на костер. Бургомистр велел привести тебя с дочерью.
Гретхен открыла дверь: – Моя дочь больна.
– Выходи, – кричал Фриц. – Да побыстрей, а то не увидишь, как твой муж будет гореть. В аду также будет гореть. Он же попадет в ад. Я дрова-то подготовил сырые. Он еще долго будет мучиться! – Фриц захохотал и подтолкнул Гретхен к кровати, на которой спала дочь.
Девочка не проснулась. Лежала неподвижно. Лицо ее было бледным, на лбу были видны капельки пота. Синие губы. Темные круги под глазами.
– А она жива? – с интересом спросил Фриц.
Гретхен не ответила. Пошла к выходу. Фриц поспешил за ней.
Деревня собралась на площади. Бургомистр с сыном и епископ стояли у дверей церкви.
– Видишь, – сказал епископ, обращаясь к бургомистру, – ведьма не живет одна. Должны быть еще. Уверен, что дьявол захватил всю деревню. Ты – молодец! – сказал он, повернувшись к Конраду. – Вовремя обнаружил служителя дьявола.
– Нет, нет! – воскликнул бургомистр – У нас в деревне больше нет служителей дьявола.
– Ты не можешь этого знать. Надо, чтобы все охотились за ведьмами. Как твой сын.
Конрад смотрел на площадь. Видел, как появилась Гретхен.
Жители расступились перед ней, и она стояла перед костром, пытаясь разглядеть мужа, но дым от сырых дров, густой и черный, не позволял увидеть его лицо. Вольфганг был без сознания.
Фриц подошел к ней со словами:
– Смотри, смотри! Знай – кто твой муж.
Когда дрова всё же разгорелись, пламя взметнулось к небу. Раздался страшный крик. Обезумевшая толпа отшатнулась от костра, увлекая Гретхен. Она споткнулась и упала. И больше не встала.
Гретхен очнулась от тишины и, не открывая глаз, пыталась понять, где она? Уловила запах засушенных трав. Поняла, что дома. Открыв глаза, увидела Конрада, сидящего на стуле напротив ее кровати.
Гретхен приподнялась. Посмотрела в угол комнаты, где стояла кровать дочери. Конрад ее успокоил:
– Всё хорошо. Она спит. Не волнуйся.
Гретхен смотрела на Конрада глазами, полными отчаяния. Повторяла: – Это неправда. Это неправда. Кто-то его оклеветал. Кто? Кто написал донос? Ты не знаешь? И что теперь будет с нами?